Неизвестно - Батшев Мой французский дядюшка

Мари решительно отказалась.

Назавтра, когда я заехал за ней в модный дом, Мари категорически отклонила новую поездку в студию:

- Мне не интересно. Это - не мое....

- А контракт? А Голливуд? Деньги? И, может быть, слава? Вы не передумали?

Мы были в комнате вдвоем.

- Нет, - сказала Мари, - я не передумала. Видите ли, мой друг: я влюблена... Я люблю одного человека, и ничто не способно оторвать меня от моего счастья, ка­ким бы маленьким оно ни казалось. Я говорю о моем будущем семейном счастье.

- А кто же этот человек?

- Неважно кто. Прежде всего - человек, которого я люблю. Он работает счето­водом в почтовом отделении моего квартала.

Ее слова показались мне невероятными.

Но когда через несколько недель я получил скромное извещение о ее брако­сочетании, то встал перед зеркалом и снял шляпу (как раз тогда купил новую, модную).

38

Запись по фильму

Вся эта сцена, по-видимому, не прошла мимо внимания персонажей, которых мы оставили в комнате на четвертом этаже. Мы видим их через стекло балкон­ной двери, сквозь которое они сами могли наблюдать происходящее.

Бунюэль пыхтит, сморкается, подходит к оператору, садится на стул, снова вскакивает. Не режиссер, а карикатура на режиссера.

- Смотри в окно, словно ты слушаешь Вагнера.

Смотрю в окно.

- Мало восторга! Больше восторга!

Кривлю рот.

- Стоп. Это не восторг.

- От Вагнера может быть восторг? - я удивлен.

Бунюэль тоже удивлен. Вагнер, наверно, его любимый композитор.

- Принесите патефон и пластинку Вагнера.

- Что именно? - интересуется помощник. - «Валькирии»?

- Безразлично. Главное - Вагнера?

Я скептически повожу бровями, закатываю глаза.

- Вот так! - кричит Бунюэль. - Уже лучше! Ты слышишь Вагнера!

Я плюю от злости - терпеть не могу Вагнера.

- Стоп, - топает ногой рассерженный Бунюэль. - Пьер, неужели так трудно смотреть в окно и слушать Вагнера!

Пусть думает, что слушаю Вагнера, я буду думать о солянке.. Хорошо бы сей­час жидкой солянки! Или полдюжины устриц с белым вином из Бретани.

39

Один из знаменитейших петербургских поваров подробно объяснил мне, как заправляется осетровая жидкая солянка, а также - бульон (не питателен, но успо­каивает);

слово спаржа значит холодок, ибо она растет в холодке;

бифштекс нужно делать из той части, которая не работает;

удача борща заключается в последовательности, в которой в него кладутся овощи,

борщ обязательно нужно варить на грудинке и класть мозговую кость;

черные маслины хороши для больных печенью;

шашлык нужно мариновать в уксусе с перцем;

свежая икра и устрицы целиком усваиваются организмом;

и так далее.

Кинохроника

Как только в любом фильме изображается экзотическая обстановка, будь то Египет, Ин­дия или Центральная Африка, Острова Тихого Океана или Южная Америка, дирижер кино­оркестра знает, что ему делать. Он начинает сюиту Бородина «В Средней Азии». Спешно требуются по крайней мере две новых сюиты: «В Центральной Африке» и «В джунглях Индии».

***

Должен ли фильм непременно кончаться благополучно? Результаты анкетирования, которое провел среди своих читателей один французский журнал, должны заставить при­задуматься американских кинодиректоров, решительных и неукротимых сторонников бла­гополучного конца и «поцелуя под занавес». Больше половины участников анкетирования голосовали за конец, вытекающий из реального положения вещей. Почти столько же про­тестовали против благополучного конца, когда он является явно навязанным, и почти 80% заявили, что так называемый «американский поцелуй» не вызывает в них ничего, кроме насмешки.

***

«Что говорит корова, когда она мычит?»

Таково название советского фильма, задача или, как любят выражаться большевики, задание которого - научить приемам рационального ухода за молочным скотом. Советы имели наивность включить этот фильм в число экспортных. Может быть, для Дании? Или для Швейцарии?

Каждый старается заплатить казне подоходного налога поменьше. Мэри Пикфорд, до­ходы которой нельзя назвать малыми, даже с американской точки зрения, уменьшала их, тем, что... платила крупное жалование своей матери.

- За что же вы платили вашей мамаше пятьдесят тысяч долларов в год? - спросил оча­ровательную ведету судья. - Какую должность она у вас занимала?

Мэри должна была признаться, что столь щедрое жалование она платила своей матери за услуги, которые мамаши оказывают обыкновенно бесплатно: за то, что она следила за ее хозяйством.

Обворожительная улыбка Мэри не покорила сурового судьи. Судья постановил увели­чить сумму доходов Мэри, подлежащую налогу, на всю сумму, уплаченную ее матери.

40

В кафе оказался громкоговоритель, какой-то дурак включил его. И я услышал песню - пела Дамья.

Кто написал слова?

От воспоминаний у меня заболела голова. Сразу все возвратилось.

Не могу спокойно слышать эту песню. Что-то в ней сумасшедшее, выворачи­вающее душу:

Ты не умеешь любить и никогда, никогда этому не научишься.

Твоя пылкая юность,

которая смеется и поет,

не хочет ничего знать, кроме наслаждения.

В твоих глазах я ищу душу, но не вижу ничего, кроме синевы.

Ты не умеешь любить,

для меня это слишком большое страдание.

Прощай.

41

Они с Дамьей поехали в Испанию. От Перпиньяна к Барселоне автомобилем вдоль берега (отели на Коста-Брава можно было пересчитать по пальцам).

Они снимали комнаты в богатом доме над морем.

Дамью что-то тревожило. Что-то отвлекало. Да кто же это объяснит! Ее что-то тяготило. Не просто волновало, а существовало в постоянной головной боли. Как книги, стоящие в два ряда. Это невыносимо - книги в два ряда! Нужно постоянно тянуться вверх. Вытягивая и напрягая больной позвоночник. Иногда, тянясь (вот слово-то? А как иначе сказать - тянувшись? Но мне надо именно производное от «тянусь») за книгой, она это чувствовала.

Как позвонки сдвигаются.

Стучат друг о друга, трутся, сыплется соль (соль в костях, не только в коле­нях, а если в коленях, то именно в костях? Или в суставах? - пусть доктор, а не писатель определяет суть!), позвоночник, вытягиваясь до невиданных размеров, вырывается из скелета.

Не дотянулся, соль застыла каменной солью.

Плюнула на свою лень, пошла за специальной лесенкой для книг, складной - три ступеньки убираются под сиденье - складная лесенка, специально чтобы кни­ги ставить наверх.

Достала и чуть не сплюнула - книга на неизвестном языке.

Зачем тянулась?

Вот так и решение любой проблемы.

Разумеется, хочется, чтобы так было всегда.