П.А.Сарапульцев - Homo

Заканчивая эту запись, заставившую меня засидеться почти до утра, я с удивлением понял, что маленький разбойник, любивший представлять себя Натом Пинкертоном и Соколиным Глазом, оказывается, никуда не исчез, он просто дремал во мне эти двадцать пять лет, но сейчас проснулся и жаждет деятельности. Только бы ему не доиграться среди не очень-то любящих детские забавы взрослых!

****

Если дело так пойдет и дальше, у меня не останется времени для работы по моей основной специальности, а мой дневник превратится в приключенческий роман с продолжениями. Но шутки в сторону! Еще никогда моя жизнь не оказывалась такой сказочно-разнообразной и неожиданной, как в последние два дня. Свое сегодняшнее утро я начал со звонка в таинственную “Шабалу” и был несказанно удивлен тем, что мой звонок не только не удивил моего неизвестного абонента, но, судя по быстроте реакции, давно им ожидался. Во всяком случае, мой так и не представившийся собеседник сразу же пригласил меня посетить ближайшее заседание общества, которое должно было состояться сегодня вечером, и сообщил мне координаты местонахождения клуба.

…Когда я подъехал к вилле, в которой размещался клуб “Шабала”, площадка перед ней была уже тесно заставлена десятками самых разнообразных автомобилей - единственное свободное место оставалось рядом с бронированным кадиллаком, занимавшим явно привилегированную стоянку, поскольку ни одна из машин не перегораживала ему дорогу для возможного выезда. Я рискнул приткнуть свой фордик к роскошной машине и поспешил в клуб.

Седой смуглый слуга в чалме встретил меня на верхней ступеньке мраморной лестницы легким полупоклоном и выжидательно замешкался перед тяжелой медной дверью, но, увидев у меня в руках визитную карточку мистера Крэгстона, тут же широко распахнул ее и пропустил меня в холл, голубовато-синий от висевших на стенах картин с изображениями заснеженных вершин Гималаев.

—По лестнице вверх, мистер Брэдли - прошелестел мне на ухо слуга, и я, утопая в мягком ворсе дорогого ковра, неслышно поднялся в довольно просторный, полутемный зал, заполненный совершенно обычными людьми, часть которых с той или иной степенью ловкости пыталась сидеть в позе лотоса, а другие просто полулежали на мягких подушках, разбросанных по ковру. Прямо напротив входа, на небольшом возвышении, покрытом золотистым ковром, сидел полноватый индус в каком-то фантастическом восточном одеянии и в чалме с огромным тускло светящими рубином. Комната освещалась только свечами, создававшими приятный полумрак и распространявшими какой-то неизвестный мне аромат.

Я только успел опуститься на ковер, как Гуру-Дэв (так назвал мне его один из ближайший соседей, явственно удивленный моим вопросом) начал свою проповедь. Надо отдать должное мастерству постановщиков - эффект зрелища был потрясающим. Мне редко приходилось слышать такой удивительно приятный, хорошо поставленный голос, впечатление усиливалось еще и тем, что параллельно ритмическим модуляциям то затихающего до шепота, то лавинообразно нарастающего звука, вспыхивал и угасал кроваво-красный рубин на чалме, меняли интенсивность и оттенки удивительно свежие, сказочные восточные ароматы…

Несмотря на весь свой скептицизм, я с трудом смог вырваться под власти этого убаюкивающего гипноза и заставил себя вслушаться в смысл произносимых Гуру-Дэвом речей. Постепенно передо мной начала вырисовываться довольно стройная картина представлений и убеждений, которые провозглашал “божественный учитель”, и чем дальше продолжалась эта совместная медитация, тем явственнее я начинал понимать, что попал совсем не туда, куда бы хотел.

—Кто мы? Кто вы? Кто ты - человек? - взывал проповедник. -Беспределен окружающий тебя Макрокосм, но беспределен и Микрокосм тебя самого, а значит, нет ограничений для сил человеческих - беспредельны они, ибо две бесконечности равны друг другу. И основа этих сил, отличающих человека от животного - мысль. Всё и Ничто, соприкасаясь в человеке, рождают искру, и эта искра - мысль человеческая. Тысячи войн и бед потрясали и потрясают Землю, но человек остается жив, потому что вечные и недоступные Великие Гуру-Дэвы, познавшие Всё и Ничто, защищают мир своей энергией. Их энергия - это энергия мысли, порожденная мировым Макрокосмом, беспредельная и бесконечная, способная сдвигать горы и создавать реки, созидать и разрушать, соединяющая человека и первозданную несотворенную основу бытия. Но напрасно люди пытаются познать мир силой разума, разъединяющего природу на части: тщетны их усилия, потому что материя видимых вещей только ничтожная часть бесконечной и непознаваемой жизни. Не знания и не опыт, а только внутренняя чистота и самоотречение открывают доступ к вечному и несотворенному. И все же нет безысходности в моих словах, нет в них разлада и сожаления, ибо есть путь, сочетающий науку и миф, отвергающий предубеждения, созданные гордыней интеллекта. Этот путь - путь духовного воспитания человека, путь святого следования по стопам Великих Махатм, достигших блаженного совершенства, путь любви к людям, путь постоянного действия, путь духовной медитации и безмолвия. Чтобы постичь его, надо отбросить животную привычку подбирать опыт чужих идей, потому что, только погружаясь в глубины своего Я, мы можем найти силы, управляющие мирозданием…

Я думаю, что этого куска мне вполне хватит для того, чтобы запомнить особенности стиля и логики этих новых, а вернее, обновленных “спасителей человечества”. Странно только, что время ничего не меняет в методике религиозных доказательств. Во всяком случае, я до сегодняшней встречи считал, что схоластическая софистика умерла где-то во времена средневековья. И вдруг получил в подарок несколько поистине неувядаемых образчиков алогизмов. Особенно мне понравился один из них, возможно, потому, что в проповеди он был назван парадоксом, перед которым останавливается человеческая мысль: “Сотворенное есть несотворенное, но сотворенное не равно несотворенному”.

Услышав эти слова, я специально огляделся вокруг, пытаясь уловить улыбки или даже возмущение окружающих, но с удивлением увидел, что эти интеллигентные и культурные люди, закончившие колледжи и университеты, спокойно и даже с удовольствием переваривали всю эту ерунду. В чем тут было дело, чем это можно объяснить, я не знал. То ли это было проявлением ограниченности нашего образования, дающего только знания, но не приучающего человека с толком их применять, то ли дошедшая из средневековья магия “ученых” слов.

А ведь стоило только перевести эту заумную фразу на нормальный язык, эти люди сразу бы поняли, что одно из определений или составляющих любого предмета не может быть приравнено к нему в целом. Ради шутки, я перевёл фразу Гуру-Дэва на язык дошкольной логики: “Яблоко есть фрукт, но не каждый фрукт - яблоко”.