Санин Евгений - Чудо - из чудес

Как же ему не терпелось узнать, что там было!

И еще, когда они были рядом, в Покровском…

И уже в поезде, где его с первой минуты поедом начало есть острое чувство разлуки…

Но вот, наконец, оказавшись дома, сославшись на срочные дела, он первым делом ринулся в свою комнату, раскрыл блокнот.

И увидел, что на листке было написано одно лишь совсем маленькое, но показавшееся ему больше всей Москвы и даже Вселенной слово:

«Люблю!»

— Господи! Да что же это такое делается? — взмолился Стас, поднимая глаза к висевшей в углу комнаты (он и красный уголок-то оборудовал у себя, как у Вани с Леной в их доме!), своей любимой иконе Нерукотворного Спаса.

Он с силой захлопнул книгу.

Долго-долго смотрел на икону.

Постепенно успокаиваясь.

Приходя в себя.

И вдруг совершенно неожиданно понял.

«Постой-постой… Если я без Ленки не могу, причем, всего-навсего одну только временную жизнь… то как же тогда без Того, с Кем душа после крещения обручена навечно?!»

До этого Стас лишь теоретически знал, что душа создана для того, чтобы после смерти всегда быть рядом с бесконечно любящим ее Богом.

То есть, для вечного блаженства.

А без Него, если человек грешил (ну, кто из нас без греха?), но не каялся — то его душу ждет такая нестерпимая мука, которая, собственно, и есть самый, что ни на есть, настоящий ад!

И теперь, пусть отдаленно — ибо, как он читал в духовных книгах, любая земная мука не идет ни в какое сравнение с небесной — он понял, каково это может быть на самом деле!

«Хоть за это спасибо Ленке! — снова, как оказалось, с еще не остывшей горечью усмехнулся он и, недовольно покачав головой, мысленно приказал самому себе: — И все. Я говорю — все! Больше ни одного слова, ни единой мысли о ней. Вето!»

Как будущий историк, Стас хорошо знал неумолимо властное значение этого слова.

В Древнем Риме, разумеется, пока он был настоящей республикой, какие бы споры ни возникали вокруг пусть даже самого важного вопроса, и сколько бы голосов за него ни подали патриции, если это не устраивало плебеев, поднимался их представитель — народный трибун и говорил:

«Вето».

И закон не проходил.

Трибуна можно было запугать.

Подкупить.

Лишить жизни, что порой и случалось.

Но вето нарушить не мог никто.

Так вот, отныне и он (история с этим коротким властным словом повторялась спустя двадцать веков!), чтобы не мучиться, не страдать, даром теряя время, а делать дело, изобрести, наконец, этот самый мыслефон, раз и навсегда отрежет ее из замяти.

То есть — вот ведь как привязалось! — памяти…

«Вето!»

4

Стас взял телефон, о котором почему-то забыли и папа и мама…

Приняв решение, Стас решил, не мешкая ни секунды, заняться созданием мыслефона.

Этим он преследовал сразу три цели.

Не думать о Лене и выполнять вето.

Помочь людям, точнее, всему человечеству.

И, наконец, — самому себе — написать так и рвущуюся из головы, но никак не перекладывавшуюся на лист бумаги книгу.

Мама про мыслефон, к счастью, пока еще ничего не знала и не могла ему помешать в этом.

А папа…

В конце концов, он ничего о нем не сказал.

А то, что не запрещено, значит — можно!

Только с чего вот начать?..

В детстве, когда он собрался однажды в отместку всем и вся изобрести глобальный компьютерный вирус, все было куда проще

Нарисовал схему — и мечтай, сколько угодно.

А тут уже — взрослая реальность.

И он понимал, что чертеж прибора, который может уместиться и в спичечную коробку и оказаться размером больше всей его комнаты, это уже самый последний и второстепенный этап работы.

Форма выйдет из содержания.

Главное — придумать сам принцип.

И пока ясно только одно.

Идея должна быть до смешного проста и необычна.

Иначе бы до нее давным-давно бы додумались.

Основных слагаемых предполагаемой работы, как понимал Стас, было три: медицинские знания, компьютерная часть дела и… финансовые средства.

С медициной до поры до времени нужно было потерпеть.

Хотя и тут можно было вместо потери времени на институт изучить все экстерном, пользуясь знаниями папиных сотрудников.

А вот по компьютерной части ему мог бы прямо сейчас помочь давний знакомый хакер, который когда-то научил Стаса без особого риска пополнять телефонный счет.

Так он однажды и сделал в Покровке.

Первый и последний раз в жизни.

Уже много лет назад.

Когда пытался изобрести тот самый вирус…

В чем потом покаялся на исповеди и восполнил тот счет, с которого взял чужие деньги — вчетверо.

С тех пор хакер часто звонил ему, все хотел, чтобы Стас с его быстрым и нестандартным умом, о котором еще отец Тихон говорил отцу: «Ваш сын может стать или великим ученым или гениальным преступником», сделался его компаньоном.

Да в последнее время что-то молчит.

Забыл, наверное.

Ну ничего.

Сейчас он сам о себе напомнит.

Только тут ухо нужно держать востро.

Точнее, язык.

И не сказать ничего лишнего.

Даже намеком.

Ведь кто-кто, а этот хакер действительно — гений.

Ему ничего не стоит снять деньги с банковских счетов. И за такую идею, как мыслефон, он может сам ухватиться!

Стас взял телефон, о котором почему-то забыли и папа и мама.

Принялся искать нужный номер.

И тут же, на букве «Б» наткнулся на Ленкин.

Фамилия-то у нее была — Будко.

«Стоп! — остановил он себя. — Вето!»

Следом был Ванин номер…

Точнее, несколько номеров.

Один — домашний.

Второй — армейский, где он, служа в горячей, «горящей», как всегда с тревогой говорила Лена (да вето же! вето!!!), не так давно получил ранение.

Третий — с которого он сначала слабым, а затем бодрым и даже счастливым голосом звонил из военного госпиталя.

И вот тут Стас немного слукавил.

«На Ленке — вето. Но на Ване его нет…» — принялся размышлять он.

На самом деле главная цель была, конечно, хотя бы через Ваню узнать — что же это вдруг стряслось в Покровском.

Тая это от самого себя, Стас продолжал:

«Ванька — мой друг. К тому же глубоко верующий, воцерковленный человек. И его духовный совет в начале такого большого дела, конечно, не будет лишним. И если сейчас я…»

Не в силах сдерживать себя дальше, он набрал Ванин номер.

— Вань! — хотел, как всегда, привычно крикнуть он в трубку, едва произошло соединение.

Но вдруг вместо его баска послышался… веселый, с надменными нотками голос девушки.

— Вам кого?

— Ваню, — слегка растерявшись, пробормотал Стас. Посмотрел на высветившийся набранный номер: да нет, все верно. И на всякий случай спросил: — Я что — ошибся номером?

— Да нет, все правильно, это его телефон. Только сейчас он очень занят!

Голос девушки сопровождал почти заглушавший его фон: музыка, смех, чьи-то радостные возгласы, крики.