Санин Евгений - Иду на вы

Объявив короткий привал, он сел рядом со старым половцем и стал разговаривать с ним. Прямо за ними, тоже отдыхая, стояли их кони…

Славка из-за проклятой цепи вынужден был сесть рядом, и слышал всю их беседу до самого конца. Страшного конца, о котором он не мог подозревать вначале, хотя уже и знал, что нет такого зла, на которое не был бы способен этот безжалостный хан…

Но даже в начале он почувствовал что-то неладное, и на всякий случай притворился, что спит. И слышал только голоса. Постепенно накаляющийся – Белдуза, и все более грустный – Кумана.

- Как ты думаешь, согласится Ороссоба пойти на Русь, пока князья будут заняты осадой Корсуня? – спрашивал Белдуз.

- Мне ли думать за самого старшего хана? Как он решит, так и будет! – покорно отвечал старый половец и, поправляя толстые кожаные ремни, которыми была закреплена большая нагрудная бляха – единственная его защита, вздыхал: - Может ли жалкая дождинка осуждать сбросившую ее на землю тучу?

- Но ведь ты слышал мои планы! Разве они не хорош-ши? Раз-зве они не будут полезны всей Степи?!

- Да, они хороши и полезны. Но разве может младший ослушаться старшего?

- А почему бы и нет?

- Я уважаю обычаи Степи.

- Я тоже ч-чту их. Но кроме них есть еще здравый с-смысл!

- Что ты хочешь этим сказать?

- С-старый хан доживает последние дни.

- Он еще может сесть на коня и повести за собой войско!

- Все равно дни его с-сочтены!

- Дни каждого человека сочтены. Еще с колыбели он делает свой первый шаг к могиле и идет к ней всю свою жизнь…

- Что хочешь с-сказать этим?

- Ничего! Всего лишь только то, что умрет этот хан - на смену ему придет другой, самый старший из вас!

- И… тоже откажет! Разве это с-справедливо?

- Значит, такова будет его воля. Ведь он же – старший хан!

- А если есть другие ханы – молодые, крепкие, более удачливые, чем любящие лиш-шь почет да покой с-старики? Способные не просто сесть на коня и повести войско, а захватить всю Русь, да что там Русь – тот же Корс-сунь, царство ромеев, весь мир!? Что молчиш-шь?

- Я не молчу. Я знаю только одно. Степь ждет беда, а может, и гибель, если младшие перестанут слушаться старших. Ведь тогда перестанет выполняться и свято чтиться всеми, даже самыми молодыми и сильными, главный закон Степи.

- Но ты же во всем с-слушаешься меня, хоть и намного старше?

- Я – твой воин. И готов выполнить любой твой приказ! А то – ханы! Не нужно сравнивать волну с ветром, который гонит эту волну.

- Куман… Куман… Хорошее у тебя имя[4]. Но плохо, что ты не понимаешь меня. Или – не хочешь понять? И что же – так, как ты, думают вс-се?

- Не все, но большинство. Разве может в степи расти один только седой ковыль? Если бы так думали все, мы были бы непобедимы!

- И ес-сть нашим лошадям было бы нечего! К счастью, кроме сухого ковыля, в степи ес-сть еще молодые, сочные травы!

- К счастью? Разве ты не знаешь, что у счастья есть родная сестра – беда?

- Опять ты за с-свое. Тогда я спрошу у тебя прямо. А ес-сли я нарушу этот, как ты говоришь, главный закон Степи?

- Тогда и ответ будет прямой, как вся дорога моей жизни: я стану служить тому, кто чтит его до конца.

- До конца? Хм-ммм… до конца… до конца… Ну что ж-ж!

Хан немного помолчал, затем, судя по его шагам и дыханию прямо над Славкиным лицом, склонился над ним…

- Спит! Устал в дороге, - как всегда успокаивающе заметил ему старый половец.

Но Белдуз был иного мнения:

- Глаза с-спят, но уши-то открыты! Вс-сё с-слышал… - прошептал он и дернув за цепочку, вскочил на своего жеребца. – Вс-ставай, З-златослав, дорога не ждет!

Славко, проклиная все на свете, старательно делая вид, что протирает со сна глаза, торопливо последовал его приказу.

Медленно, приглашая Кумана проследовать за ним, словно желая сказать еще что-то, Белдуз направился к нависшим над берегом оползневым кручам.

- Так говориш-шь, готов выполнить любой мой приказ-з? – подводя его к самому краю, и пропуская вперед, с усмешкой спросил он.

- Да, хан! – согласно наклонил голову старый половец.

- Тогда - прыгни с-с обрыва! – предложил Белдуз.

- Зачем?!

Куман попытался осторожно съехать с опасного места на твердый участок земли.

Но Белдуз поставил своего жеребца поперек, не давая ему сделать это.

- А затем, чтобы я поверил, что ты с-служишь мне, а не главному хану, который приказал тебе ш-шпионить за мной! Да-да, - не давая старому половцу возразить, прошипел он. – Я вс-сё з-знаю! Сейчас много молодых ханов, и он велел тебе узнать их настроение. Что ж-ж, раз он пошел на это, з-значит, опас-сается нас! И значит, я узнал то, ч-что хотел, и знаю теперь, как вести с-себя на с-совете ханов!

Со стороны казалось, что хан о чем-то советуется со старым половцем. И только Славко с замершим сердцем слышал всю правду.

Он чувствовал, что сейчас произойдет что-то ужасное.

И не ошибся.

- Осторож-жней! – так, чтобы все слышали, вдруг громко крикнул хан.

Но было поздно.

Конь старого половца неожиданно вскинулся, круча вздрогнула, и Куман с диким криком прямо на нем полетел вниз…

Подъехавшим половцам все это показалось несчастным случаем, какой совсем недавно едва не произошел с самим ханом.

Но Славко своими глазами видел, как Белдуз неожиданно достал маленький нож и кольнул им коня Кумана…

Затем он, так же незаметно спрятал нож и, стоя над рекой, принялся сокрушенно качать головой:

- Бедный Куман! Вот ведь как бывает! Меня спас, а с-сам не уберегся! Вс-се видели? Так и доложите с-старшему хану!

Он метнул взгляд на Славку, который не успел сделать вид, что ничего не заметил. Снова усмехнулся. И свирепо оглядев оставшихся воинов – четверых от целого отряда - с места пустил своего коня вскачь, в поисках удобного места для спуска и переправы.

Цепь больно рванула похолодевшего Славку, едва не выворачивая ему руку, и он запоздало бросился догонять хана.

Вздыхая о превратностях судьбы, со страхом косясь на Белдуза, за ними последовали и остальные половцы….

3

- Хорошая грамота! – одобрительно кивнул главный хан.

Не зря торопился Белдуз возвратиться к главному хану.

Тот уже готовился развязать последний, третий узелок на шелковой веревочке, когда ему доложили о том, что хан Белдуз вернулся с грамотой и уже подъезжает к шатру.

Сидевшие вокруг священного очага ханы недоверчиво посмотрели на заляпанного с ног до головы грязью дозорного. Те, что были помоложе, сразу оживились и стали радостно переглядываться.

Ороссоба, прежде, чем отпустить всадника, задал ему несколько вопросов, про то, сколько воинов возвращается с Белдузом и есть ли среди них старый половец. Дозорный подробно ответил. Главный недовольно покачал головой, потом задумался и сделал слабый жест – ну, ладно, остальное мы сами узнаем, иди…