Питер Сингер - Освобождение животных

боли и страданий не уменьшается от того, что страдания испытывают не представители

нашего вида. Что бы мы подумали о том, кто сказал бы: «белые пришли первыми» или

например, что нищета в Африке — проблема не такая серьезная, как нищета в Европе?

Это правда, что в мире есть много проблем, заслуживающих уделения им нашего

времени и энергии. Голод и нищета, расизм, освобождение женщин, инфляция и

разоружение, охрана природы — все они главны и содержательны, и кто может сказать,

какая из них более важна? И все же, оставив в стороне предвзятость спесиециста, мы

можем увидеть, что угнетение нечеловеческой жизни относится к разряду названных

значений. Страдания, причиняемые нами нечеловеческим существам могут быть

экстремальными, а для множества они становятся просто гигантскими: сотни

миллионов свиней, крупного рогатого скота и овец проходят каждый год через

процессы, описанные в главе 3 этой книги. В Соединенных Штатах (только в них

одних) биллионы цыплят постигает такая же участь. Ежегодно более 60 миллионов

животных становятся жертвами научных экспериментов. Если бы одна тысяча

человеческих существ была подвергнута разного рода тестам, какие проводят на

животных для того, чтобы убедиться в безопасности косметических средств, это

вызвало бы национальное возмущение. Использование миллионов животных для этой

цели могло бы вызвать, по крайней мере, большое участие, особенно с тех пор, как

выяснилась ненужность этих страданий, и их можно было бы прекратить, если бы мы

хотели это сделать. Все рассудительные люди хотят предотвратить войну, расовое

неравенство и гонку вооружений; проблема состоит в том, что мы должны

предовратить эти вещи на долгие годы, и сейчас нам приходится признать, что мы не

знаем, как это сделать. Сравнение показывает, что уменьшение страданий животных

нечеловеческой природы усилиями человека может быть относительно легким, людям

нужно только решиться сделать это.

Во всяком случае, идея, что «люди пришли первыми», более часто использовалась как

извинение за то, что ничего не делается как относительно человека, так и

нечеловеческих животных в направлении выбора между несовместимыми

альтернативами, как, во всяком случае, считают сторонники притеснения животных.

Справедливости ради надо сказать, что несовместимости здесь нет. Допустим, что

каждый располагает опредленным количеством времени и энергии, и время, отданное

на активную работу в одном случае уменьшает время, нужное в другом случае; однако

нет ничего, что могло бы останавливать тех, кто посвящает свое время и энергию

человеческим проблемам, где достойным было бы объявление бойкота продукции

агробизнеса, связанного с жестокостью. А вегетарианская система питания не

потребует больших затрат времени, чем потребление мясной пищи.

В действительности, и мы это видели в главе 4 этой книги, правы те, кто процветание

человечества видит только на пути вегетарианства. Они справедливо считают, что

снижение масштабов мясного животноводства высвободит громадные количества зерна

для улучшения питания людей где бы то ни было; при этом вегетарианская диета

обходится намного дешевле диеты, основанной на мясных блюдах. Со временем у

вегетарианского общества появятся большие финансовые накопления для направления

их в различные актуальные сферы — производство придуктов питания, пособия на

необходимые социальные или политические потребности. Я бы не сомневался в

искренности тех вегетарианцев, которые, отказавшись от мяса, мало интересуются

проблемой освобождения животных, а руководствуются при этом иными причинами,

но когда вегетарианцы говорят, что «человеческие проблемы приходят первыми», то

нельзя не удивляться, что собственно принуждает их продолжать поддерживать

убыточную, безжалостную эксплуатацию животных на фермах.

В свете изложенного будет уместно сделать историческое отступление. Часто говорят,

что в заключительном выводе идеи, что «человечество приходит первым», содержится

мысль о том, что люди в движении за благополучие животных заботятся больше о

животных, чем о человечестве. Нет сомнения, что для определенной части людей это

действительно так. Хотя в историческом аспекте лидеры движения за благополучие

животных как раз больше заботились о существах человеческих, по сравнению с

другими людьми, ничего не делавшими для животных. Действительно, наблюдается

ясное дублирование и между лидерами движений за освобождение негров и женщин и

лидерами движения против жестокости к животным. Это своеобразное

взаимоперекрытие настолько обширно, что высвечивает неожиданные формы

подтверждения параллелей между расизмом, сексизмом и спесиецизмом. В перечне

основателей RSPCA (Королевского общества по предотвращению жестокого

обращения с животными) были, например, Вильям Вильберфорс и Фаувелл Бакстон —

два лидера в борьбе против порабощения негров в Британской империи. Так же точно

ранние деятельницы движения феминисток — Мария Воллстоункрафт, написавшая в

добавление к ее «Декларации прав женщин» серию детских рассказов, озаглавленных

«Первобытные рассказы», специально предназначенные для формирования гуманного

отношения к животным. Сюда можно отнести и множество ранних американских

феминисток, включая Люси Стоун, Амелию Блумер, Сьюзан Антонни и Элизабет Кади

Стентон, тесно связанных с вегетарианским движением. Вместе с Горацием Грили,

реформировавшим антирабское издательство «Трибуна», они приветствовали выход

такого труда, как «Права женщин и вегетарианство».

Движение за благополучие животных также стало исходной базой для начала борьбы

против жестокости к детям. В 1874 году Генри Берг — пионер Американских обществ

за благополучие животных, увидел издали жестокое избиение какого-то маленького

животного, которое оказалось человеческим ребенком. Берг провел успешный

судебный процесс против жестокого детского надзирателя под Нью-Йорком, запугав,

между прочим, законодательную власть эффективным юридическим натиском. Затем

были внесены дальнейшие предложения и так было основано Нью-Йоркское общество

по недопущению жестокого обращения с детьми. Когда эти новости достиги Британии,

то RSPCA также создало британский аналог — Национальное общество по

недопущению жестокости к детям. Одним из основателей этой группы был лорд

Шафтсбери, возглавляющий социальные реформы, автор Фабричных актов,

положивший конец детскому труду и многочасовому рабочему дню. Именно лорд