Iskinder - Пролог

пока есть у кого! – а Магистр ш’Иртан между тем продолжал свое выступление. Лицо его

озарилось искренней улыбкой, как будто он только что вспомнил что-то чрезвычайно

приятное, о чем почему-то забыл, а сейчас вот, вдруг, – вспомнил!

– Но к счастью! – он по-прежнему прямо-таки излучал радость, причем такую

радость, которую на Земле можно увидеть только в рекламе памперсов, или каких других

средств от изжоги, а на темном Маргеланде можно жизнь прожить и вообще не увидеть…

– к счастью, наш мудрый Гроссмейстер нашел способ покончить с этим безобразием! –

Зал удивленно загудел, а лицо ш’Эссара покраснело от злости – зная многие годы

ш’Иртана, как прямолинейного и бесхитростного правдоруба, он никак не ожидал, что

тот окажется таким заковыристым ритором, а ш’Иртан все не унимался!

– Скоро ни одна капля бурой, плебейской крови не будет разбавлять алую,

аристократическую кровь Ордена Пчелы! – торжественно провозгласил он и сделал паузу, давая аудитории возможность осмыслить сказанное. В зале начались перешептывания и

поднялся гул, сначала очень тихий, но с каждым мгновением становящийся все громче и

громче. Ш’Иртан ждал… и он дождался – кто-то в зале громко выкрикнул: – А с какой это

стати!?.. – Тут же в другом конце партера кто-то еще заорал: – А почему это у

простолюдинов кровь плохая!? Кто это так решил!? А!? – Волнение и гул нарастали, пока

не сделались совсем неприличными. Всю эту вакханалию ш’Иртан прекратил, громко, перекрывая весь шум, рявкнув:

– МАААЛ-ЧАТЬ!!! – и зал затих – такая сила была в этом голосе, а он, выдержав

небольшую паузу, продолжил нормальным, спокойным голосом: – Позвольте у вас узнать, Мастера войны… как вы думаете: откуда у нашего уважаемого Гроссмейстера возьмутся

деньги, чтобы платить каждому из вас ежегодно по сто дукатов?.. Деньги это немалые, сами понимаете… – В зале воцарилась особая, вязкая тишина, про которую говорят:

«Слышно, как таракан пёрнул». Дело было в том, что никто из буйного племени детей

лейтенанта Шмид… пардон, пардон – Мастеров войны, такими приземленными темами не

заморачивался – сказано будут выдавать по сто дукатов – отлично! А откуда их возьмет

Гроссмейстер – это его проблемы! И тут на тебе – заставляют думать! В зале стало как-то

неуютно. – Не знаете? – продолжил допытываться ш’Иртан и, после очередной паузы, не

дождавшись никакого отклика от аудитории, с явно проступившей в голосе горечью

сказал: – Ну что ж… раз вы не знаете – придется мне открыть вам эту страшную тайну: деньги возьмутся от того, что в Орден перестанут набирать мальчишек, добравшихся до

его ворот в день летнего солнцестояния… – после этого заявления, в зале стало нарастать

недоуменное гудение, завершившееся вопросом с третьего ряда:

– А кого будут!?

– Кого будут… – переспросил ш’Иртан и вновь сделал паузу, дожидаясь тишины, а

дождавшись продолжил: – Согласно планов нашего мудрого Гроссмейстера в Орден

будут набирать только детей аристократов… – Партер, состоящий, в основном из

потомков простолюдинов, недовольно зашумел – хотя эта новость их лично и не касалась, но все равно известие это было какое-то… неприятное что ли… и хотя еще пару минут

назад, до того, как ш’Иртан начал свой сеанс разоблачения происков сами знаете кого, им

было абсолютно до лампочки кого будут принимать в Орден, как, и будут ли принимать

вообще, сейчас эта новость задела их за живое:

– … а почему это?!.. в честь чего?!.. что за хрень!?.. – загудел партер…

Дождавшись пока стихийный порыв исчерпает сам себя, и в зале снова установится

тишина, ш’Иртан пояснил:

– А потому что, принимать их будут за деньги… за оч-чень большие деньги… с

которых вам… как беспомощным инвалидам, – он усмехнулся «фирменной» Шэфовской

ухмылкой – очень неприятной, надо честно сказать, – будут выплачивать пособие по

инвалидности в сто дукатов. – В зале снова стало нарастать гудение – Мастера войны

переваривали свалившуюся на них информацию.

– А почему по инвалидности-то? – раздался вопрос с галерки.

– Как это почему? – деланно удивился ш’Иртан. – А кому еще деньги платят

просто так – не за работу… у нас в Ордене – только инвалидам. – В ответ на это

сообщение, на лицах Мастеров появилось кислое выражение – отождествлять себя с

калеками как-то не хотелось… а на лице ш’Иртана, наоборот, снова заиграла неприятная

ухмылка.

«Интересно, – мельком подумал Денис, – кто из них у кого перенял эту гадкую

ухмылочку – Шэф у ш’Иртана, или наоборот?» – он был бы крайне удивлен, если бы

узнал, что уже довольно давно ухмыляется точно так же – как говорится: яблоко от

яблоньки… Но, промелькнув на краю сознания, мысль эта тут же исчезла – происходящее

на экране «тельника» захватывало все внимание целиком. Как выяснилось, ш’Иртан если

и уступал в ораторском искусстве Цицерону то, по крайней мере, играл с ним в одной

лиге.

– Орден был единственной возможностью для низкорожденных – таких как мы все,

выбраться из гнилой помойной ямы дна жизни и выкарабкаться к солнцу!.. – гремел

ш’Иртан. Зал слушал заворожено. Внезапно Магистр с крика перешел почти что на шепот

– такие приемы у высококлассных ораторов действуют на аудиторию гипнотически. – Но

вам плевать на этих мальчишек… – чуть слышно проговорил он, однако был услышан

замершим залом, – … вам даже плевать на того мальчишку, которым были вы сами, когда

стояли у орденских ворот обмирая от страха, с бурчащим от голода животом и ледяными

ногами… – голос ш’Иртана стал постепенно нарастать, – вам даже плевать на ваших

старых богов! Ведь у вас теперь новый бог! – выкрикнул он напоследок и резко замолчал, а в зале как будто продолжали звучать отголоски его гневного голоса.

– Какой новый бог? – послышался робкий голос, и ш’Иртан снова перешел на

шепот, но его услышали в самых дальних уголках огромного зала:

– Бог предателей! – Зал ошеломленно замолк, но видимо способность соображать

потеряли далеко не все, потому что откуда-то послышалось:

– А как же Устав? Ведь по Уставу нельзя… – ш’Иртан хищно оскалился:

– Хороший вопрос… очень хороший вопрос… наверняка все и так знают, но я

напомню еще раз, – и он по памяти отбарабанил пункты Устава, относящиеся к приему

новобранцев: – Итак пункт двенадцатый Устава Ордена Пчелы гласит: «Все мальчики, пришедшие в Орден Пчелы в день летнего солнцестояния допускаются к Испытаниям»…

– аудитория безмолвно внимала его словам, будто он открывал им последние тайны

мироздания, а не повторял истины, давным-давно накрепко вколоченные в их мозги…