Кузнецова, Федоровна - АЯУАСКА, ВОЛШЕБНАЯ ЛИАНА ДЖУНГЛЕЙ : ДЖАТАКА О ЗОЛОТОМ КУВШИНЕ В РЕКЕ

жаре джунглей, и у тогда в меня закрадывались невольные сомнения: а не

сгустила ли я тут краски? И только в феврале, переместившись в самый

разгар бразильского лета, в штат Баию, что на северо-востоке страны, я

воочию убедилась, что как раз по части жары в книге все стоит на своих

местах. Поэтому если и у Вас возникают естественные для думающего ума

сомнения в достоверности деталей, то могу посоветовать Вам перечитать

книгу, когда Вы поедете отдыхать летом, скажем, в Таиланд. А для

воссоздания атмосферы, приближенной к романной, лучше всего будет на

все десять дней кондиционер в номере отключить. А как отключили, так

можно приступать к отслеживанию эффекта достоверности.

В общем, написала ядро книги за три дня, но не давало мне покоя вот что.

Все время я считала, что мой первый аяуасковый опыт, с точки зрения

доступа к типическим видениям, не вполне удался. Нет, after effect от первой

сессии по части включения в социум был скорым и очевидным. Это

несомненно. Не говоря о том эстетическом восторге, который я испытала в

ходе видений. Что меня смущало – так это сам предмет видений.

Вопрос реальности видений я предлагаю оставить в стороне. Когда

испытаешь такое на себе, говорить о них как о чистой воды галлюцинациях

становится сложно, потому как эмпирический опыт – вещь упрямая. А если

на себе не испытаешь – тогда нет самого предмета для обсуждений. Потому

лучше перейти непосредственно к самим видениям. Хочу только отметить,

что на самом деле вопрос: галлюцинация или видение?- сводится к

мировоззрению реципиента. Да, верно, это будет чистой воды

галлюцинация, если мы ограничиваем понимание нашего существования

рамками мира грубо-материального. А если мы верим, что наше

существование простирается и за его пределами – то, очевидно, через

распахнувшиеся перед нами двери восприятия приплывают к нам видения,

отражающие внематериальные реалии мира, где горизонт совсем другой. К

нему течет река жизни; это так, но какой он: достижимый или вечно

удаляющийся? Тут на вопрос только вопросом можно ответить: а какое

сознание стоит за ними?

Попадая в мир аяуаски, ее адепты просматривают видения, которые, даже

при наличии некоторых отклонений-девиаций, поражают устойчивостью

своей тематики и мало зависят от культурной, социальной и половой

принадлежности просматривающего. Все, с кем я разговаривала, и многие

из тех, о ком читала, или художники, чьими картинами восхищалась, видели

змей, ягуаров. Ну птиц, в крайнем случае. Я же почему-то видела дворцы.

Ну при чем тут дворцы? При чем тут стиль мудехар и дух Высокого

Возрождения? А дворцы Раджпутов? Какое они имели отношение к сельве в

целом? А к аяуаске в частности? Вот именно... и на мой взгляд, тоже

никакого.

Но однажды ближе к вечеру я зашла в интернет уточнить одну деталь в моем

рассказе и натолкнулась на одну статью про аяуаску. Случайно, конечно. Я

быстро пробежала глазами первый абзац... второй... просто так, на всякий

случай. И тогда... тогда...

Есть такая метафора: вернуться домой. О чем она – понятно. Когда я дошла

до конца второго абзаца моя правая рука неконтролируемо сжалась в кулак,

дернулась вниз, а я завопила на всю комнату: yes!!!, чем вспугнула на

соседней крыше стайку голубей, устроившихся там в уютной дреме. Меня

охватила радость, как и любого человека, который после долгого отсутствия

вернулся домой, открыл ключом знакомую входную дверь и оказался в

родной гостиной, где он когда-то раньше провел немало лет, и где каждая

вещица знакома и любима.

Потому что я теперь тоже вернулась домой, и в нем обнаружила нежданный

дар. От аяуаски. Прощальный подарок, скорее всего. Мой перуанский

период подходил к концу, и через неделю мой путь лежал дальше: в

дружественную Бразилию через недружелюбную Боливию.

Статья, написанная неким израильским PhD, специализирующимся по

когнитивной психологии, была посвящена исследованию видений,

вызываемых действием аяуаски. И там говорилось, что, действительно,

самыми типичными видениями являются змеи и всякие животные из

семейства кошачьих: ягуары, тигры и пумы – но не львы. Но после змей и

кошачьих – там ясно было написано, черным по белому: дворцы! Я

вернулась к началу абзаца и перечитала его еще раз, на всякий случай, чтобы

он не исчез. Так вот они, мои дворцы!

И я все увидела в новом свете. Во-первых, кто сказал, что это прощальный

дар? Не прощальный сувенир на комод, а ценный дорожный указатель...

можно даже сказать: стрелка на карте. Говорил он о том, что я вовсе нигде не

заблудилась, а стою на самом что ни есть проторенном пути. Во-вторых, это

значило, что аяуаска все время была рядом со мной. Это она привела меня в

свой мир, это она по своей милости подарила мне красивые видения.

Почему именно дворцы – это я пока не знаю, но зато знаю, что все они: и

дворцы, и змеи, и реки, и сияющая точка на горизонте – все они происходят

из мира, где правят законы, отличные от нашего, где все подчиняется воле

могущественной и благосклонной девочки-аяуаски. А насчет моих

программ... не то чтобы она мои личные пожелания не брала в расчет.

Просто требуется время на их воплощение. Сначала посылаешь письмо,

потом ждешь, когда придет ответ... все происходит вместе с потоком

времени.

А параллельно с этим я себя почувствовала как абитуриент, прошедший по

конкурсу в престижный университет, хотя сам он считал, что провалился. А

все потому что его фамилию поместили не в основной список, а в

дополнительный, и список этот вывесили не на центральной стене, а на

боковой. Вот он и решил, что все пропало.

... но тогда получается, что и дон Хуан сказал мне правду. А то я сначала не

очень-то ему поверила. Это когда он сказал, что во мне живут растения и

травы и что аяуаска подружилась со мной. Я же, наоборот, тогда подумала,

до чего он все-таки вежливый и любезный.

А как же насчет видений во время второй церемонии? – скажете Вы.

Тут, конечно, я сплоховала – в смысле, прошло почти пять лет со дня моего

тайского сна и больше года со дня второй церемонии, пока я разобралась с

ними. А как разобралась – все показалось совершенно очевидным.

Увиденные мной во время церемонии индейцы и являются теми самыми

духами растений, о которых говорил Вилсон, рассказывая о банко. И знаете,

в тот момент, когда я это поняла, во мне тут же тысячеваттной радугой

вспыхнула радость. Это как если бы долго решать математическую

проблему, сложную и затяжную; решал-решал, в итоге получил некий ответ,

но не знаешь: правильно ли? Но как хорошо, что в конце учебника автор