Соколова Е.Е. - 13 диалогов о психологии

А.: Кроме объема сознания, Вундт выделяет еще так называемые пороги сознания. В. Вундт: Ряд тактов дает нам самые различные степени ясности и отчетливости, в которых мы ориентируемся по их отношению к удару такта, воспринимаемому в данный момент. Этот удар воспринимается всего яснее и отчетливее; ближе всего стоят к нему только что минувшие удары, а затем чем далее отстоят от него удары, тем более они теряют в ясности. Если удар минул уже настолько давно, что впечатление от него вообще исчезает, то, выражаясь образно, говорят, что оно погрузилось под порог сознания. При обратном процессе образно говорят, что впечатление поднимается над порогом… О наиболее отчетливо воспринимаемом содержании говорят, что оно находится в фиксационной точке … сознания, обо всех же остальных — что они лежат в зрительном поле … сознания… Зрительное поле можно наглядно представить себе как окружающую фиксационную точку область, которая непрерывно тускнеет по направлению к периферии, пока, наконец, не соприкоснется с порогом сознания [8, с. 13-14].

А.: Наиболее близкую к фиксационной точке сознания часть этого “поля” Вундт называет полем внимания как наи-

Соотношение интроспективной и экспериментальной психологии 213

более ясного и отчетливого восприятия содержаний сознания. Он предлагает еще один

эксперимент для измерения объема внимания: испытуемому на очень короткое время

предъявляется табличка из букв, разбросанных в случайном порядке, испытуемый же должен

сказать, какие именно буквы он заметил. Как правило, вначале испытуемый называет только

2-3 буквы, при долгом упражнении число воспринятых букв повышается до б, но дальше

дело не идет. Таким образом, максимальный объем внимания у нормального человека, по

Вундту, равен 6 простым единицам.

С: Слушай, но это какая-то элементарщина!

А.: Ну, во-первых, с этого все начиналось в экспериментальной психологии; кстати, не так уж все здесь элементарно. Проблемы порогов сознания, их видов и измерения ощущений получили свою наибольшую разработку в одном из разделов формирующейся экспериментальной психологии, который называется психофизикой. Идеи психофизики как науки о количественном соотношении между физическими раздражителями и ощущениями впервые высказал — еще до Вундта — немецкий исследователь Густав Теодор Фехнер. Он разработал ряд методов измерения ощущений, открыл закон, согласно которому интенсивность ощущения пропорциональна логарифму величины раздражителя, или стимула, как сейчас принято говорить. Правда, потом обнаружились его ограничения, но все равно это был один из первых законов в психологии, который выражался в математической формуле. Теперь же психофизика — целая наука, результаты которой применяются и на практике — в работе операторов, например… Но обо всем этом ты узнаешь позже. Моей целью было показать, что даже такие элементарные, на твой взгляд, исследования в конечном итоге приводят к довольно значительным результатам… Но ты прав в другом: сам того не подозревая, ты выразил своим словом “элементарщина” суть стратегии познания, которая была предложена в рамках интроспективной психологии на первых порах. О ней мы, кстати сказать, говорили уже раньше, не называя ее. С: Когда же?

А.: Когда разбирали творчество Юма, затем ассоцианис-тов XVIII и XIX веков (помнишь “ментальную механику” Джеймса Милля?), рассматривали экспериментальные исследования Эббингауза… Сразу хочу обратить твое внимание на

214

Диалог 5. Познай самого себя

то, что далеко не все исследователи-интроспекционисты придерживались элементаристскои стратегии познания; позже мы поговорим об этом. Но линия интроспекционизма, идущая от Декарта и Локка через ассоциативную психологию к психологии Вундта, тесно связана с этой стратегией. Однако до логического конца — я бы даже сказал до полного абсурда — эту стратегию довел ученик Вундта американский психолог Эдвард Брэдфорд Титченер. Попробую сформулировать основные положения элементаристскои стратегии познания в психологии. Если даже мы говорили об этом раньше, повторю еще раз. И Вундт, и Титченер находили образец для психологического исследования в современном им естествознании, а это означало расчленение избранного предмета изучения (сознания) на составляющие его элементы, которые далее не делятся. Для Титченера этими элементами были: ощущение, представление и простейшее чувствование (удовольствие-неудовольствие). Из этих элементов, по Титченеру, как из кирпичиков складывается вся наша психическая жизнь. Послушай, как все это он весьма логично обосновывает. Структурализм Титченера как вариант интроспективной психологии. Метод “аналитической интроспекции” и “ошибка стимула”

Э. Титченер: Систематическое наблюдение всегда открывает сложность восприятия. Мы можем направлять внимание на каждую из отдельных составляющих частей; и если мы займем такое положение по отношению к восприятию, то это последнее распадается на некоторое число действительно простых сенсорных качеств. Таким образом, наблюдатель, который никогда не пробовал вкуса лимонада, если он опытен в самонаблюдении, различит холод, особенный аромат и сладкий, кислый и горький вкус напитка, в то время как его гостеприимный хозяин, не имеющий навыка в психологическом анализе, хотя он и составлял этот напиток, будет воспринимать данный “вкус” как простое и единичное переживание [10, с. 43-44].

А.: Обрати внимание: психолог не должен поддаваться установке “наивного наблюдателя” и описывать свое созна-

Структурализм как вариант интроспективной психологии 215

ниє в терминах внешних объектов; он должен делать это описание только в терминах своих ощущений. Титченер называет эту установку “наивного наблюдателя” “ошибкой возбудителя” или, более современно, “ошибкой стимула”.

Э. Титченер: Мы так привыкли жить в мире объектов, мы так привыкли облекать мысль в популярные выражения, что нам трудно усвоить чисто психологическую точку зрения на интенсивность ощущения и рассматривать сознание так, как оно есть, независимо от его отношения к объективному миру. Эта книга, говорим мы, тяжелее, чем та; эта лампа дает больше света, чем те две; этот рояль имеет более громкий звук, чем другой. Собственно говоря, эти выражения могут обозначать одно из двух. Их можно понимать физически; под книгами понимать тяжести, различные по весу; лампы измерять разницей в количестве свечей; под звуками рояля понимать воздушные волны различной амплитуды; или их можно понимать психологически, имея в виду вместо книг впечатление тяжелого или легкого, вместо лампы впечатление светлого и темного, вместо звука рояля — более или менее громкие слуховые впечатления… Очень серьезный источник ошибок в экспериментах … заключается в том, что наблюдатель стремится определить не ощущения, а возбудители. Он думает не об ощущениях света, а о серых бумажках, не о слышимых звуках, а о высотах, с которых должны упасть шарики, чтобы вызвать ощущения этих звуков [11, с. 169; 183-184]. А.: Такая изощренная интроспекция получила название “аналитической интроспекции”, поскольку ее результатом должно было быть получение “сенсорной мозаики” того или иного образа, а направление, которое опиралось на подобную методологию исследования, стало называться структурализмом (хотя подлинный смысл слова “структура” при этом выхолащивалось: ведь речь шла, скорее, не о структуре образа, а о простой сумме входящих в него элементов — ощущений).