Макс Лукадо - В эпицентре бури

этот мир. На краткий миг, на сияющие мгновение бремя людское отступает.

Происходит исчезновение телесной оболочки. Он поднят над земным горизонтом - его

сопровождают в вечность. Он снова дома: Его окружают знакомые звуки, Его

приветствуют единомышленники, а Тот, кто послал его ... обнимает сына.

Пыльные дороги и жестокие сердца - в буквальном смысле за тридевять земель.

Тому, кто чувствовал себя утомлённым напоминают: усталость скоро пройдёт.

В блеске вечных одежд рядом с Князем Мира стоят Моисей и Илия. Когда в

пустыне Иисус готовил себя к делу жизни, его пришли подбодрить ангелы. Сейчас на

горе, он готовит себя к делу смерти, рядом становятся Илия и Моисей: Законодаритель

Моисей, чья могила неизвестна никому, и пророк Илия, объехавший смерть на огненной

колеснице.

Тому, кто знаком со смертью, напоминают: могила - бессильна.

А потом громом гремит Голос - это Бог обитает сейчас в облаке. Оно клубится и

светится как огонь. Оно поглощает тени. Оно превращает окутанную ночным мраком

гору в сияющий монумент. И из чрева облака говорит Господь:

«Это есть мой Сын, возлюбленный, в котором Моё благоволение; Его слушайте.»(3) Того, кто испытал отчаяние, укрепляют: «Не имеет значения, что думают люди, -

провозглашает Господь, - имеет значение только то, что думаю Я.. А Я - горд.»

62

Вот теперь встаёт Иисус. Вот теперь просыпаются ученики.

Для Петра, Иакова и Иоанна - эта сцена причудлива: ослепительные одежды, голос с

небес, ожившие образы прошлого.

А для Иисуса - это возможность увидеть дом. Взгляд в прошлое. Краткое видение

завтрашнего дня.

Он схож с матерью, ожидающей рождение новой жизни и страшащейся родовых

болей.

Он похож на отца, что в дальнем холодном краю далеко от дома.

Ему, также как им и нам, на краткий миг дано увидеть дом.

И мечта о нём в дне завтрашнем становится поддержкой дню сегодняшнему.

19. НАШ ШТОРМ – ЕГО ДОРОГА

ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ, ЧТО ОДИН ИЗ УЧЕНИКОВ ИИСУСА вёл дневник. Представьте себе, что тот ученик сделал в нём запись после шторма, утром следующего дня. И

представьте себе, что мы обнаружили тот дневник. Вот, как бы он читался .... в моём

представлении.

* * *

Что-то невообразимое и совершенно неожиданное обрушилось на нас.

Небосвод без звёзд навис как чёрный потолок. Клубились громадные тучи.

Казалось, они вздымаются как рычащий медведь, вставший на задние лапы. О, как

ревела буря.

Вспышки молний дирижерской палочкой давали команду к вступлению литаврам

грома. И он гремел. Его раскаты потрясали всё: небеса, землю и - более всего - море, как

будто оно, море Галилейское, было чашей в руках танцующего исполина. Из глубин

моря поднялись волны, превратившие его зеркальную гладь в горные с белоснежными

шапками вершины. Стремительной птицей волны то взлетали на несколько метров

ввысь, то стремглав падали вниз. И среди волн болталась наша лодка, с которой они

играли, как дети с мячом.

Как ни налегали мы на вёсла, всё было напрасно - и мы отдались на милость волн. А

они поднимали нас так высоко, что нам казалось будто мы достигли небес, а потом

швыряли вниз, в бездну.

Мы были былинкой в водовороте ... листком, гонимым ветром - мы были

беспомощны.

И вот тогда появился свет. Сначала я решил, что этот блик есть отражение луны на

воде. Но какая луна в такую ночь?! Вновь взглянув в ту сторону, я увидел, что свет

двигался к нам, но не сверху над волнами, а сквозь них. И не только я один видел это.

«Призрак!» - воскликнул кто-то. Сейчас же страх пред морем затмился новым

ужасом. Чем ближе подходил призрак, тем стремительней неслись мысли. Что это?

Игра воображения? Видение? Кто? Как? Что за мистический свет, появившийся так ...?

Небо осветилось вспышкой молнии. На мгновение я увидел лицо ... Его лицо. Мне

потребовалась лишь секунда.

То был Учитель!

63

Он заговорил:

«Ободритесь! Это - Я. Не бойтесь!»(1)

Ничего не изменилось. Всё также свирепствовал шторм. Всё также завывал ветер.

Лодку продолжало швырять. Гром продолжал греметь. И всё ещё хлестал дождь. Но

сквозь этот шум я слышал Его голос. И хотя Учитель был всё ещё далеко, мне казалось, что Он рядом. Была лютая ночь, а Он говорил так, будто море безмятежно и небеса

спокойны.

Сам не знаю как, но ко мне вернулось мужество.

«Господи! Если это Ты ... повели мне пройти к Тебе по воде.»(2) То был голос Петра. Он не был дерзок. Не требовал доказательств. Он был испуган.

Как и я, Пётр знал, что может натворить шторм. Он знал, как быстро идут ко дну лодки в

такую бурю. Но он знал, что Иисус всегда на высоте. И ещё он знал, где ему хочется

быть ... где мы все хотим быть.

«Пойдём.» - приглашает Иисус.

И вот Пётр перелез через борт лодки и ступил на воду. Средь высоких волн пред

ним открылся путь. Он шёл быстро. Кругом бурлила вода, а он продолжал идти. Эта

дорога к Иисусу была как гладкая лента. Она была мирная, тихая и спокойная.

Иисус, излучающий свет, стоял в конце пути ... и улыбался.

Пётр шёл к свету, как к своей единственной надежде. Он был на полпути к Нему, когда мы услышали гром. Он грянул, и Пётр остановился. Я видел, как повернулась его

голова. Он взглянул вверх на небо. Взглянул на облака. Ощутил силу ветра. И упал.

Бедняга, как пронзительно он закричал.

Но сквозь толщу воды прошла рука и схватила Петра. В свете вновь сверкнувшей

молнии, я сумел разглядеть лицо Иисуса и не увидел улыбки - боль покрывала его. Он не

мог поверить в то, что мы не умеем верить. Опасная для нас дорога казалась просто

просёлком для Него, и мне захотелось спросить: «Неужели ты не боишься, Иисус?

Неужели тебе не страшно?»

Но я ничего не сказал. Вернее не успел - Он был уже с нами в лодке.

Море стало тихим и нежным, как шёлк.

Утих ветер.

В тучах открылось чистое небо, и на воду упал мягкий лунный свет.

Всё случилось моментально. На это не ушла ни минута, ни час, ни остаток ночи. Это

произошло мгновенно.

От хаоса к тишине. От ужаса к спокойствию. Небеса умолкли так неожиданно, что я

мог слышать стук собственного сердца. Мне казалось, что я сплю. Но увидев широко

раскрытые глаза товарищей и почувствовав мокрую одежду, прилипшую к телу, понял, что это - не сон. Я посмотрел на воду. На Петра. На товарищей. И взглянул на Него.

Потом я сделал единственное, что мог. Со звёздами вместо свечей и утихшим

морем вместо алтаря я пал к Его ногам и молился.

Бывают в жизни человека события, во время которых ему становится ясно, что он

никогда уже не будет прежним. Есть мгновения, которые навсегда будут служить ему

верстовыми столбами. С нами произошло тоже самое.