Неизв. - Дай Андрей Поводырь в опале.

Дворцовый комплекс был огромен. Как бы не километр в длину! Зимний по сравнению с любимым жилищем Екатерины - киоск с сигаретами на автобусной остановке. И каково же было мое удивление, когда карета повезла меня куда-то в сторону, к отличающемуся и по стилю архитектуры и даже по цвету зданию. К Зубовскому флигелю, как мой безотказный гид пояснил. Император Николай именно в нем выделил помещения для старшего сына Александра. А тот и после коронации не счел нужным что-либо менять. Большой дворец оставили для проведения пышных церемоний и создания нужного имиджа в глазах заграничных гостей. А царь предпочел уют излишней роскоши.

По Боскетной лестнице из коридора, в Купольный зал. Короткий переход к Камердинерской и, минуя маленькую Переднюю, с которой, по словам сопровождающего меня офицера, начинались покои царя, на вторую, внутреннюю лестницу.

Императрица ожидает вас, Ваше превосходительство, - указав направление, откланялся гвардеец.

В Китайском зале царствовали кружева и кринолин. Шорох драгоценных тканей и едва слышных разговоров. Десяток фрейлин и камер-дам царицы своими пышными юбками занимали почти все не маленькое пространство. Поставщицы придворных сплетен, и личные шпионки Императрицы, проводили меня ничего не значащими улыбками, от которых, тем не менее, встали волоски на спине. Эти дамы были опасны. Как проверенный яд, как стилет в рукаве, или как приговор палача...

И, наконец, Зеркальный, или как его называла сама Екатерина Великая - Серебряный кабинет. Огромные холодные пространства зеркал, искажающие, искривляющие пространство небольшого помещения. Мебель темного дерева с ослепительно-белыми, слоновой или моржовой кости вставками. Глубокие, обитые серо-голубым атласом удобные кресла. Пестрая собачонка на расшитой подушечке.

Едва я вошел, плечистый лакей захлопнул за моей спиной дверь, в стиле всего кабинета украшенную изнутри зеркалом. Мои отражения немедленно размножились, вытянулись в глубину равнодушных стекол все уменьшающимися подобиями.

Позвольте представить вам, Ваше Величество, этого достойного юношу. Герман Густавович Лерхе. Действительный статский советник, начальник Томской губернии, - я едва разглядел в пестроте отражений Великую Княгиню Елену Павловну, и искренне обрадовался услышав ее голос.

Я наслышана о вас, сударь, - маленькая ростом Императрица, сидя и вовсе терялась в чрезмерно великом для нее кресле. - Идите же сюда ближе.

Марии Александровне было явно нелегко выговаривать слова русского языка, так и не ставшего для нее родным. Так что, после первых же звуков моего ответа на немецком, успел заметить одобрительную улыбку Великой Княгини.

Здравствуйте, Ваше Императорское Величество, - позвоночник привычно согнулся в поклоне. Жаль только - это гимнастическое упражнение не добавило мыслей в пустую голову. Вообще не представлял себе, о чем говорить с царицей. Мне от нее ничего не нужно было. Да и для нее, как полагал, я - только этакая забавная экзотическая зверюшка. Вроде черно-белой болонки спящей на пуфике.

Признайтесь, господин Лерхе, - строго кашлянула супруга Александра Второго. - Вы ведь все еще чувствуете обиду на моего Никсу?! Вы непременно должны его простить! Извольте тут же, немедленно мне это обещать.

Ну что вы, Ваше Императорское Величество! Как бы я мог посметь...

Да-да-да, - отмахнулась женщина. - Это так. И все-таки - обещайте мне это!

От всей души, - снова поклонился я. Осколки... нет, не обиды. Скорее - разочарования Наследником все еще покалывали в самое сердце, но я прекрасно отдавал себе отчет в том, что с таким же успехом можно обижаться на дождь, или мороз. И то, на стихию - как-то проще. В крайнем случае, можно хотя бы выматерить не вовремя свалившуюся на голову влагу, а вот покрыть трехэтажно на цесаревича с густонаселенной столице Империи - это просто мазохизм. Немедленно найдется добрый человек с отменным слухом, донесет в нужные уши. Да еще от себя добавит...

Вот и хорошо, - чему-то обрадовалась царица. - У Николая и так не слишком много друзей, что бы можно было их терять из-за этаких глупостей. Скажите, ведь вы можете называть себя другом цесаревичу?

Почел бы за честь, Ваше Императорское Величество.

О вас очень хорошо отзывался мой Саша. Обычно он трудно сходится с людьми, но вы ему определенно пришлись по сердцу. Мне говорили, они с Николаем даже изволили спорить по вашему поводу... Александр прост и неискушен, но у него доброе сердце и стальной характер. Наследник престола не таков. Николаю нужно все уметь объяснить. И он пока не в силах понять ваших, сударь, стремлений.

Мария Александровна, отпив малюсенький глоточек какой-то пахнущей травами микстуры, сделала паузу, которой тут же поспешила воспользоваться Елена Павловна.

Герман у нас тоже не граф Монте-Кристо. Он, Маша, обычный идеалист. Составил себе задачу - выстроить царствие небесное в своей холодной дикой Сибири. Родись он во времена Петра Великого, быть бы ему царским наместником от Урала до Великого океана...

Ну, сейчас-то, мадам, нам эти потрясения ни к чему, - возразила царица. - И ваших, княгиня, реформ довольно. Ныне либералов и реформаторов и не перечтешь. А вот верных людей мало. Вот хоть, как этот юноша. И тот из столицы сбежать намерен.

И повернулась ко мне.

Ваши прожекты, как мне говорили, обещают стать весьма прибыльным делом. Что же вам так мила идея сказочно разбогатеть? Не достаточно ли того, что имеете?

Все мои затеи, Ваше Императорское Величество, это не для прибыли. Я лишь хотел бы показать иным пример, как можно все обставить, чтоб всем стало хорошо.

Вот! - ткнула тонким пальцев в потолок бледно-голубая царица. - Женитесь, милостивый государь, на фрейлине нашей Минни. Это, кажется, Наденька Якобсон? Я верно помню? А предложит Государь достойный вашим талантам чин, и всем станет хорошо. И у моих сыновей будет рядом верный человек.

Простите, - в горле какой-то ком образовался. И чтоб продолжить, пришлось его сначала выкашлять. - Простите великодушно, Ваше Императорское Величество. Боюсь, я буду вынужден отказаться.

Че-го? - приподняв бровь, неожиданно по-русски, выдохнула Государыня.

Великая Княгиня хихикнула, и поспешила спрятать губы за ладошкой.

Вот именно об этом я вам, Ваше Величество, и говорила, - пробубнила из-под украшенной кружевами перчатки.

Мне сообщали, вас сравнивают со Сперанским, - вдруг раздался голос царя от маленькой, укрытой за ширмой двери. Пришлось снова кланяться. - Скажите, господин Лерхе, вы умны?

Я этого не знаю, Ваше Императорское Величество. Скорее всего, есть множество иных господ умнее меня.

Александр вставил в рот мундштук папиросы, и тут же, под осуждающим взглядом жены, выдернул. Потом только кивнул.