Ольга МИТЮГИНА - ХРАМ МОРТИС-2. Посланница преисподней

— В Храм.

— Там мой отец.

— Это уже неважно.

— Ну да! – Рири фыркнула совсем как подросток. – Это для нашей затеи уже неважно, а лично для меня ещё как важно! Знаешь, что он со мной сделает?

Вирлисс не сумел сдержать улыбки.

— Что? Неужели выпорет? Или оставит без сладкого?

— Он на меня наорёт, – хмуро буркнула Ариэлла.

Юноша вздохнул.

— О богиня, какая ты ещё, оказывается, девочка… Ну, посидишь в моей комнате.

— А не боишься? – поддразнила она.

— Будь что будет.

Ариэлла вложила свою ладонь в его протянутую руку и упруго поднялась с песка. Дремотно шептали у берега волны, и блики пламени отражались в тёмных глазах демонессы, дрожали на изогнутых рогах, похожих на диадему – и искрами плясали на серебристых волосах Вира.

И её рука лежала в его руке.

— Ты ангел, Вирлисс. Тариллин, – потупившись, вдруг тихо промолвила девушка. – Поэтому ты и сумел удержаться. Мало какой мужчина не послал бы сейчас свою порядочность к чёртовой матери… Это не плохо и не хорошо, просто так оно и есть. – Она решительно вскинула голову, прямо встретив его взгляд. На дне её глаз таилась странная печаль. – Но ангела и демона, если уж они ухитрятся найти общий язык, всегда будет тянуть друг к другу, как плюс и минус в магнитном поле. И это тоже не плохо и не хорошо, это закон природы. А твоя любовь… Она сверх законов природы и сверх всякого понимания, – Ариэлла грустно улыбнулась.

Вирлисс с трудом сглотнул. Ему хотелось обнять девушку, привлечь к себе – и целовать, целовать… Ни о чём не думая.

Он резко отвернулся.

Теперь, по крайней мере, он отдаёт себе отчёт в своём желании.

— Летим, Рири, – тихо ответил Вир, не оборачиваясь. – Не мучай меня больше. Пожалуйста…

Она пожала плечами.

— Костёр надо потушить.

— Давай, – отрывисто согласился тариллин. Слова Ариэллы крутились в голове, не давая покоя.

Пламя погасло, повинуясь едва различимому щелчку пальцев демонессы. Вир, запрокинув голову, смотрел на звёзды, и ему казалось, что никогда ещё он не видел их в таком количестве.

Шумели волны.

Ариэлла подошла сзади и положила тонкие узкие ладони на его плечи – а потом прижалась тёплой щекой к щеке.

Вир накрыл руки девушки своими, и оба молча стояли в темноте, слушая, как сонно вздыхает море.

— Ты сказала… – наконец нашёл в себе силы прервать молчание Вирлисс.

— Да.

— Что – "да"? – он резко обернулся и тут же смешался. – Я хотел спросить… Ты сказала, что нас тянет друг к другу… То есть, между мной и Этом ты?…

Она рассмеялась.

— Да, – ещё раз сказала она. И мягко пояснила: – Эт мой друг, и я была бы не против иногда просыпаться с ним в одной постели… Но ты – это как-то… – она запнулась, подыскивая слова. – Не знаю. Как-то иначе.

Вирлисс молчал. Он любил Фрей и тосковал по ней, но то, что тянуло его к Ариэлле, никак нельзя было назвать только похотью.

Уже нельзя.

Он сам не смог бы дать определение своему чувству.

Вирлисс встряхнул головой.

— Летим, Рири, – пытаясь подвести черту под этим непростым разговором, поднялся в небо вампир.

Демонесса легко взмахнула огромными крыльями и взмыла следом.

Они летели над ночным морем, под звёздами, и в какой-то момент просто взялись за руки.

Вирлисс не знал, сколько длился этот полёт – мучительный и восхитительный. Просто наконец они влетели в его комнату, распахнув окно.

— Располагайся, – вампир, не зажигая света, достал из шкафа свежий комплект постельного белья и положил его на стол рядом с изголовьем кровати. Ариэлла присела на край столешницы.

— Не чуди, – улыбнулась баронесса. – Я тобой не брезгую, знаешь ли.

Вир невольно улыбнулся в ответ и неловко пожал плечами.

— Ну… Как хочешь… – пробормотал он. – Не обидел?

— Разумеется, нет, – покачала головой девушка. – Разве что мне придётся наложить на твою постель заклинание прочности, иначе мои крылья тебе матрас прорвут до досок.

— Заклинание так заклинание, – Вир развёл руками.

Ариэлла смерила взглядом прищуренных глаз неширокое ложе, вздохнула, прошептала несколько слов и удовлетворённо кивнула.

— Ну, вот и всё. А ты где устроишься?

— На полу, наверное.

— Вир, – демонесса спрыгнула со стола и подошла вплотную. Руки нежно обвили его шею. – На полу хватит места нам обоим. Ну что ты?…

В её глазах, как в ночных озёрах, бликами дрожал лунный свет.

— Рири… – этот беззвучный выдох больше походил на стон. Молодой тариллин склонился к губам суккуба…

— Нет, Рири. Нет! – он отпрянул, тяжело дыша.

Она уронила руки.

— Ну, как хочешь, – в словах демонессы звучала неприкрытая боль.

Сдавленно вскрикнув, Вирлисс заключил девушку в объятия, почти грубо прижал к себе и с ожесточением впился в губы. А потом оттолкнул и бросился прочь, захлопнув за собой двери.

Он бежал, не разбирая дороги, ничего не видя перед собой – и с трудом понимая, зачем…

Он должен, должен был её увидеть!

Должен.

Фрери…

….В подземных купальнях равномерно и безжизненно брезжило голубое мерцание магических светильников. Эхо шагов гулко металось меж стенами.

Вампир остановился рядом с наполненной кровью ванной.

Фрей лежала, как русалка, заснувшая на волнах чёрного озера – волосы струились по матово-белым плечам, пряди вились из кольца в кольцо. Черты лица стали тоньше, строже – и словно таили в себе внутреннюю боль.

Или это только казалось Виру?

Юноша осторожно взял руку девушки в свои ладони. В горле стоял комок слёз.

Как похорошела Фрей!

До неузнаваемости…

Нет! Он узнал бы её среди тысяч женщин, среди миллионов лиц: как забыть то удивительное тепло, что нахлынуло на него, едва он встретил взгляд этих милых глаз?

Когда он прикасался к Ариэлле, его бросало в жар, разум туманился… Но поцелуи с Фрей – безудержный восторг, радость, которую можно сравнить только с полётом…

Вирлисс упал на колени и уткнулся лбом в холодный камень ванны.

— Фрей… Фрей, вернись ко мне, пожалуйста… – сорвался с его губ полный мольбы шёпот. – Я у пропасти стою, Фрери…

Воспоминания вились вихрем снежинок – чистых, сверкающих… но таких безумно колючих…

Её улыбка – нежная и счастливая: тогда, после их первой близости…

Рука в его руке, ночь над тихой заводью – "Я люблю тебя, Фрери"… В первый раз.

И – вздрогнувшие губы, смятенный взмах ресниц… Боязнь собственных чувств…

Как сейчас он понимал её!

А как Фрей уснула в библиотеке, засидевшись над учебниками – и он тогда осторожно перенёс её на кожаный диванчик, скрытый от посторонних глаз пышно разросшимся фикусом… или что там такое росло в кадке? Библиотечная смотрительница не заметила их, и в ту ночь он прикорнул на другом диванчике, а утром, смеясь, сообщил растерянной и смущённой Фрери, что теперь просто обязан на ней жениться – раз уж они вместе провели ночь… И её вспыхнувшие жаром негодования щёки, и лёгкий подзатыльник, и возмущённое "Перетопчешься, кровосос!"…