Андрей Дай - Поводырь - 4

- Ну что вы, как маленький, - изогнула она губы в понимающей улыбке. - Вздумали с папой меряться заслугами? Оставьте. Ныне вам благоволит наследник Императорского престола, и ежели вы его не разочаруете, ваше будущее может вызывать только зависть иных, не таких активных и трудолюбивых господ. Однако, сударь, вы меня удивляете. Как же можно доверять ведение своих дел кому-то иному? Это ведь, по меньшей мере, опасно...

- Вы хотели сказать - неумно?! - расшифровал я ее иносказания. - Я бы предложил вам, Надежда Ивановна отправиться моим поверенным к управляющему Томским Промышленным банком, господину Мартинсу, Гинтару Теодросовичу. Пока я в некотором роде отсутствовал в Томске, именно он занимался моими финансами, а теперь, я бы хотел, чтоб эту обязанность взяли на себя вы.

- Уместно ли будет...

- Ах, оставьте, Наденька, - поморщился я, верно ее поняв. Так-то она конечно была права. Молодой, незамужней девушке отправиться в кабинет директора банка несколько неприлично. - Неужели вы думаете, я позволю вам ехать в логово этой акулы капитализма одной?! Конечно же, с вами будет...

- Как вы сказали? - вскинулась дочь грозного кригскомиссара в отставке, члена Военного Совета Империи. - Акула капитализма?

- Ну да. Именно так.

- Надо же, - покачала головой девушка. - Кто бы мог подумать! Никогда бы не поверила, если бы не слышала этого сама! Наш идеалист и реформатор, как оказалось, знаком с романами мистера Теккерея! Признаюсь, меня тоже восхитила уместность этого нового, им изобретенного, термина... У нас в вами, милый Герман, много больше общего, чем мне прежде казалось! И я несказанно этому рада. Было бы печально, волею родителя, выйти замуж за недалекого, ограниченного крючкотвора и интригана!

Мать моя - женщина! Это она была такого обо мне мнения? Ничего же себе! Я ее романтичной дуррой считал, а она меня тупым чинушей?! Да еще и интриганом, в придачу. Вот, блин, и поговорили.

А причем тут какой-то мистер Теккерей я тогда и вовсе не понял. Так-то имя вроде знакомое, где-то, что-то слышал. Но что этот американец наваял, чем знаменит - понятия не имел. И словечко это - "капитализм" - прежде считал изобретением герра Маркса. Блеснуть хотел удачным словосочетанием, а оно вон как вышло...

Благо продолжения темы не последовало. Надежда разложила реквизированные в кабинете бумаги поверх одеяла, уселась рядом, и стала с пристрастием меня допрашивать. Это что, и какова моя там доля. И где документ, который это мог бы подтвердить? Сколько у меня этого, сколько того, и как часто распределяется прибыль? Дотошная дамочка оказалась. Я уже и сомневаться стал - такой ли уж ее отец датчанин, как утверждает, и настолько ли ее мать обрусела, как это принято считать?!

Я рассказывал и объяснял. Мне и самому оказалось полезным напрячь память, и припомнить различные нюансы договоров с различными людьми. Девушка хихикала над моими, надеюсь действительно смешными, эпитетами моим деловым партнерам, но что-то там себе помечать в блокноте не забывала.

Потом в спальню робко прокрался Миша, с известием, что прибыл господин Цыбульский, и просит его превосходительство уделить ему время. Велел переставить стулья и звать золотопромышленника. Знаете, как забавно было наблюдать осторожничающего в присутствии незнакомой девушки богача! Какие выверты Великого и Могучего звучали из его уст, в попытке завуалировать сведения, о которых черным по белому было написано в лежащих на коленях Наденьки бумагах! Я наслаждался! Имел же я право на маленькую месть людям, бросившим одинокого раненного, ради пышных церемоний встречи нового западносибирского наместника!

- Вот и думаю ныне, Ваше превосходительство, куда же мне теперича людишек-то отправлять? Вроде и деньги на розыск есть, и горы Алтайские куда доступнее стали, а решиться не могу.

- Ну по Пуште пусть поищут, - с показным равнодушием выговорил я. - Речка такая есть. Кажется, в Лебядь впадает... И по Ямань-Садре еще. Это там же.

- На чертеже показать не изволите ли? - засуетился достать из внутреннего кармана кафтана карту, тем не менее, не забывая искоса поглядывать на Мишу с Надей, Захарий Федорович.

- Извольте, - легко согласился я. - Вот здесь. Прииск Царе-Александровский видите? А вот здесь - ищите!

- Вот так, просто? - вскричал золотопромышленник.

- Ну да, - вынужден был согласиться я. - А что тут такого? Будто бы...

- Мы с Михаилом... - начала мадемуазель Якобсон, и взглянула, не без гордости за такого удивительного меня - конечно, на секретаря.

- Михайловича, - словно зачарованный, подсказал Карбышев.

- С Михаилом Михайловичем посетим вас, господин Цыбульский, дабы оформить участие в новых приисках. Условия, надо полагать, те же?

- Да, конечно, - выпучив глаза, тряхнул бакенбардами тот.

- Значит, как и прежде, тринадцать процентов, - вбила последний гвоздь Наденька. - Отлично! Вы отправите изыскателей этим же летом?

Гости ушли сговариваться, когда именно следует встретиться для оформления бумаг, в гостиную. Потом Надежда Ивановна, решившая не откладывать ревизию собственности будущего мужа на потом, с Карбышевым уехали к Гинтару. А я остался размышлять о том, какой же все-таки вышел сегодня удивительный, полный приятных неожиданностей, день! И пусть в мою жизнь вторглась эта странная, романтично-прагматичная девушка, я все равно считал, что все теперь у меня будет хорошо.

#8

Гранд Политик

С точки зрения матерого бюрократа начала двадцать первого века, гражданская часть Главного Управления Западной Сибири была устроена, по меньшей мере - странно. А, если начать называть вещи своими именами, так и вовсе - по-дурацки! Бестолково и невнятно.

Полагалось, будто бы все чиновники, всех входящих в наместничество губерний должны исполнять предписания какого-то виртуального Совета, в который входили представители четырех основных гражданских министерств. Естественно МВД, Министерства Юстиции, Народного Просвещения и Финансов. Эти, так называемые - советники, назначались руководителями своих ведомств, имели высокие чины - не меньше статского советника, и собственно наместнику подчинялись постольку поскольку. И, что самое печальное, каких-либо должностных инструкций, или хотя бы четко очерченного круга обязанностей у этих господ не существовало. Общие фразы, вроде "исправлять надзор" меня совершенно не устраивали. Хотя бы уже потому, что знал со всей достоверностью - никакой власти провести даже примитивную инспекцию эти представители не имели. На их запросы губернские чинуши отвечали неохотно, чуть ли не из жалости, а предписания прямиком отправлялись в архивы.

Большинство из этих господ очень быстро начинали понимать, что должность ими занимаемая является хорошо оплачиваемой из казны синекурой, и переставали донимать присутствия своими придирками. Некоторые, особо активные и совестливые, принимались изобретать себе какое-то применение, и брались за любой прожект, лишь бы не сидеть без дела. Единицы, и вовсе переставали являться к месту службы, полностью посвятив свое время какому-нибудь бизнесу.