Михаил Задорнов - Энциклопедия глупости. Часть 1

на верхних этажах доносился отдаленных гул нетемпераментной финской пьянки,

как будто это были не бары, а трансформаторные будки.

Подходим в Хельсинки к причалу, и ничего не можем понять. Среди

встречающих множество людей с инвалидными колясками. А на пароме ни одного

инвалида вроде бы не было. Оказалось, это родственники встречают

возвращающихся из Таллинна пьяных финнов, чтобы на инвалидных колясках

увезти их домой.

С возрастом женщины утешают себя косметикой,

а мужчины – пьянством.

Двое моих знакомых пошли по грибы в лес. Естественно, напились: они же

по грибы пошли... И вдруг выходит лось. Первый - тот, что к лосю лицом сидел, -

говорит: «А ну пошел отсюда!» Взял и запустил в него бутылкой. Он думал, что

лось побежит. Лось рассердился и побежал. Но не в лес, а прямо на них. Тот,

который запустил бутылкой, вскочил и сразу убежал в лес. Второй думает: что же

там такое? Повернулся и видит лося. Вскочил, бежит и кричит лосю: «Это не я в

тебя бутылкой запустил!»

Я другой такой страны не знаю,

где так БОЛЬНОдышит

человек!

Советское время. Тюмень. Вечерняя гроза. Пьяненький полненький

мужичонка по тротуару бежит за зонтиком, который вырвало порывом ветра

и несет по улице. Тщетно пытается его догнать и кричит вдогонку зонтику:

- Стой, падла, а то пропью!

Из божьейискры

в нем разгорелось

адскоепламя.

Летел в самолете. Стюардесса разбудила меня и показала, как

пассажир спит в кресле… на животе. Видно, так напился пива, что

выпуклость живота совпала с «впуклостью» кресла.

Что у трезвой женщины на уме,

то у пьяного мужика никогдане получится!

На берегу Амура под Хабаровском мужики принимали баню.

Настоящую, русскую. С вениками. В отличие от людей западных наши

любят, чтобы все было ядрено. И пар, и выпивка, и закусь, и веники

можжевеловые чуть ли ни с колючей проволокой для адреналина. Но и это

все показалось им недостаточным. Тогда один из них предложил: «Давайте

прямо из парной выбегать и нырять в крапиву. Говорят, очень хорошо

выводит шлаки». Идея понравилась. Первому же нырнувшему в кусты сильно

обожгло крапивой лицо. Тогда кто-то из них предложил для безопасности

надевать на головы ведра. И вот где, как только у нас, трое мужиков могут с

разбега из парной нырять в крапиву в ведрах на головах.

Один из них с таким энтузиазмом разбежался от парной, что ударился

ведром об камень в зарослях. Ведро погнулось. Снять его сами поддатые

побоялись. Вызвали «Скорую помощь». Отвезли пострадавшего в больницу,

где ему помятое ведро, конечно, сняли, но, главное, в истории болезни

записали: «Голова в инородном теле».

* * *

Двое напились и решили покуражиться.

- Давай, кто быстрее на лыжах съедет с третьего этажа?

- Давай!

Встали на лыжи. И покатили, радуясь своему чудачеству. В это время из

лифта на первом этаже выходила женщина. Шутники не смогли вовремя за-

тормозить и сбили женщину...

Вмиг протрезвели. Женщина потеряла сознание, они тут же отвезли ее в

больницу.

На следующий день звонят в больницу, спрашивают, можно ли чем помочь?

А им отвечают:

- Мы ее отвезли в психиатрическую.

- Почему?

- На вопрос, что с ней произошло, она отвечала, что, когда выходила из

лифта, на нее с лестницы съехали два пьяных лыжника!

* * *

Один из прохожих остановил меня и прямо на улице рассказал

историю, которая случилась над его квартирой этажом выше.

Двое напились: сосед и его друг. Захотелось или девчонок, или

подвигов. Девчонок достать оказалось бесперспективным. Оставалось

заняться подвигами. Один из них спрашивает:

- Хочешь, на спор выпрыгну с третьего этажа в окно?

Второй, естественно, отвечает:

- Ты с ума сошел. Третий этаж. Разобьешься!

- Не разобьюсь!

- Разобьешься. Хвастун. Мюнхаузен в таблетке.

- Я Мюнхаузен?! Я никогда друзьям не вру. Смотри…

И чтобы доказать, что он действительно не врет, обиженный

залез на подоконник и сиганул с него на улицу. Тот, который ему не верил,

с испуга тут же протрезвел. Не выглядывая в окошко, постарался как

можно скорее вызвать «скорую».

Недаром замечено: пьяных бог бережет. Или правдолюбец упал на

кусты, как в плохих фильмах, или еще на что-то мягкое, но, действительно,

остался цел и невредим. Пока «скорая» ехала, поднялся обратно на третий

этаж. Вызвавший «скорую помощь» очень обрадовался, что друг остался

жив. В «скорую помощь» позвонить, естественно, забыл. Они вдвоем, на

радостях, начали квасить за неожиданную приятную встречу и за Господа,

который бережет пьяных и святых.

Тут приехала «скорая помощь». Бегут скорее с носилками по

лестнице вверх. Звонят. Заходят. Спрашивают: «Кто вызывал «скорую

помощь»?

- Я.

- Что случилось?

- Да ничего страшного, мы тут напились, и мой друг выпрыгнул вот из

этого окошка. Ну, я вас и вызвал, а он вдруг, раз и заходит…

«Скорая» - а их было три человека – очень слаженно, по-

агитбоигадовски покрыла их обоих матом. Мол, ребята, врите, но не

завирайтесь!

- Как, вы мне не верите? – рассердился правдолюб. Не верите, что я

выпрыгнул из окошка? Это что, значит, я вру? Вот, смотрите…

И снова выпрыгнул! «Скорая» с носилками бежала по лестнице вниз

с такой скоростью, словно пыталась подставить их под выпрыгнувшего до

того, как он долетит до земли. К сожалению, во второй раз все обошлось

гораздо печальней. Хоть и остался жив наш гордец, однако в реанимацию

попал. «Скорая» так и не успела подставить под него носилки.

Издревле на Руси святыми считались

убогие, нищие, пьяницы.

Значит, с каждым годом мы становимся

все святее и святее!

В 70-е годы со студенческим театром Московского авиационного

института я попал на атомоход «Арктика». Ледокол стоял на рейде в порту

Диксон. Все моряки и рабочий персонал сошли на берег. В магазинах их ждали

товары по талонам: редкая по тому времени колбаса сервелат, а если повезет, то и

финские сосиски… А главное, возможность отчаянно напиться, чтобы, как

считалось в то время, вывести из себя накопившуюся за время работы на

атомоходе радиацию. Особенно ждали моряков на берегу, конечно же, местные

диксоновские девчонки.

Нас же – агитбригаду – наоборот, загрузили на судно! Поместили в

одно большущее помещение, похожее по объему на номер совдеповской

гостиницы, рассчитанный на 10-12 человек. Я помню, в этой каюте была

совершенно неаргументированная жара, как в предбаннике финской бани.

Отопления разогрелись так, что на них можно было жарить яичницу.