Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Худое лицо воспитательницы пошло красными пятнами – на что и рассчитывал Лешка. Он хорошо – еще по прошлой своей детдомовской жизни – знал такой тип женщин, вернее сказать, старых дев, получавших несказанное удовольствие от помыкания какими‑нибудь беззащитными существами, вот, вроде этих девчонок, что обрабатывали сейчас грядки. Начальство обычно таких мегер ценило – в группах всегда был идеальный порядок, ну а какими средствами он достигался, да и нужен ли был – никого не волновало. Сейчас, главное, было вывести надсмотрщицу из себя, унизить, громко, на глазах у подопечных девчонок. А Феофана не уходила, лишь чуть отошла в сторону – типа, не очень‑то интересуют меня ваши дела,

– Ну и баба! – старательно обмеривая линейкой трубу, громко произнес Лешка. – Не баба, а просто какой‑то леший!

– Да уж, – так же громко захохотал Владос. – Где только таких и берут? Довела трубу… Вот сама бы и ремонтировала, зараза…

Кто‑то из работавших поблизости девчонок хихикнул… негромко, но мегера услышала, обернулась, зашипела что‑то.

– Во‑во, – тут же прокомментировал Лешка. – Шипит теперь, как змея. Шипи‑шипи, раньше надо было шипеть, пока акватрубу не ухайдакали!

Владос осклабился:

– Интересно, какая она в постели?

– Да кто с такой воблиной ляжет?!

Надсмотрщица наконец не выдержала, подошла ближе, надменно вздернув вверх нос с видом оскорбленной невинности:

– Я бы попросила вас…

– Слышь, она бы попросила? А мы тебя сколько уже просим песок принести! Слышь, Влад, пойдем отсюда. Пускай сами все делают. А акт составим, это уж обязательно, пускай потом штрафы платят…

– Уж конечно, как же без акта‑то?

– Полквартала без воды сидит! Полквартала! А они тут жируют, сволочи… О! Надо соседям сказать, кто в их бедах виновник – живо разнесут всю эту богадельню. Ну, виданое ли дело – песка и того не допросишься! С собой, говорят, приносите… А нам по инструкции с собой не положено!

– Издеваются! Может, жалобу на них подать протокуратору?

– Обязательно подать, а как же!

– Нет, не протокуратору… Самому эпарху!

Посрамленная воспитательница; не в силах больше выносить хлынувшего на нее потока оскорблений и угроз, чуть ли не бегом скрылась в здании. Тут как раз явился и бородатый сторож Варис, с натугою притащив бадейку песка. Высыпал…

– Ну, как тут у вас?

– У нас‑то все нормально, а вот у вас… Известка где, мать твою?! Тащи, да побыстрее – неровен час, прорвет! Тогда весь город без воды останется!

– Неужто весь город? – в ужасе захлопал глазами сторож.

– А ты думал? В одночасье!

Сторож побежал за известкой.

– Эй, девчонки… – тут же позвал Лешка. – Идите, поможете песок перебирать.

– Перебирать? – подойдя, удивились девочки – те, что хихикали, – бледные, но с веселыми глазками. – А зачем песок перебирать?

– Затем, что акватруба – механизм тонкий, – стараясь не рассмеяться, важно пояснил Лешка. – Не дай бог, попадет какой камень. Все – кранты, пиши пропало!

Поручив девчонкам просеивать ладонями песок в поисках мелких камушков, приятели уселись рядом.

– Что, достает вас эта мегера? – негромко поинтересовался Лешка.

Девчонки опасливо переглянулись.

– Вижу, что достает. Она хоть вас не бьет?

– Бывает, – одна из девочек вздохнула.

– Да, строго тут у вас, как я погляжу, – вступил в беседу Владос. – Небось, никуда и не пускают?

– Не пускают, – девчонки разом кивнули. – Только старших, по вечерам.

– И много у вас старших?

– Филомена, Калликия, Мария… Всего девять.

– Угу, – Лешка потер руки, – Значит, девять…

– А попечительницу вы часто видите? Чем вас обычно кормят? Как одевают? Что заставляют делать?

Через некоторое время приятели знали о приюте все, ну или почти все – по крайней мере, то, что было известно девочкам. А известно им было немало. Это ведь только со стороны кажется, что дети мало вникают в неинтересные взрослые дела. Лешка по себе знал – вникают, да еще как! Вот и эти вникали…

Второй приют, при церкви Святого Ильи, располагался у площади Быка, на той самой улице, что вела в Феодосийскую гавань. Уютный небольшой дом, ограда, за которой зеленели аккуратно подстриженные деревья. Небольшие ворота в ограде тоже оказались закрытыми, впрочем, в городе вообще мало кто имел привычку держать двери настежь. Вскоре, правда, створки ворот распахнулись, пропуская со двора двух мальчишек с ведрами, в длинных черных балахонах. Быстро набрав воды из располагавшегося неподалеку бассейна, ребята потащили ведра в дом. Потом сходили за водой еще раз и больше уже не вышли.

– Ну, что сказать? – проведя рекогносцировку, друзья уселись за столик в ближайшей таверне – Никаких труб там нет – за водой ходят на улицу.

–Жаль, – вполне искренне огорчился Лешка. – А то привык уже водопроводчиком… тьфу ты, этим – технитом.

Владос хохотнул:

– Теперь отвыкай.

Выпив по стаканчику дешевого, разбавленного водою вина, приятели немного поболтали с владельцем таверны и, выйдя на улицу, направились к соседнему с приютом дому. Именно туда посоветовал обратиться трактирщик – дескать, проживающий там господин много чего знает про всех своих соседей и с большим удовольствием поделится своими наблюдениями.

– Просто больно уж он любит с кем‑нибудь поболтать, этот господин Мизотер, – с улыбкой пояснил кабатчик. – Ужас, как любит. Кстати, иногда он продает собственное вино, право слово, очень даже неплохое. Но, конечно, дорого.

– Вот здорово! – Лешка толкнул локтем Владоса. – Нам ведь именно такой человек и нужен.

Дом указанного трактирщиком господина оказался старым, покосившимся и убогим. Давно небеленные стены с местами обсыпавшейся штукатуркой, куски свалившейся с крыши черепицы, ворота такие скрипучие, что, казалось, их было слышно в Галате – на другом конце города. Зато – злобно лающий кудлатый пес, черный и тощий.

– Однако, – Владос опасливо попятился от ворот.

– Кого там еще принесло? – раздался старческий голос из окна хижины.

– Вы – господин Мизотер?

Ответа не последовало.

– Говорят, вы продаете вино?

– Кто? – выбежал из хижины расхристанный тощий старик в какой‑то невообразимо старой хламиде – рясной, ветхой, с заплатками. Белые, как облако, волосы старика воинственно торчали в разные стороны, загнутый книзу нос напоминал клюв хищной птицы.

– Кто говорит, что я торгую вином? Ась? – он приложил ладонь к уху. – Не слышу! А, наверное, это прощелыга трактирщик! О, он всегда завидовал мне, всю свою жизнь, всю свою жизнь… Желаете купить вина? – лицо старика вдруг приобрело вполне осмысленное выражение. – Подождите, сейчас уберу собаку. Цыц, Ашкедан, цыц! Цыц, кому говорю?

Недовольно заурчав, пес позволил хозяину прицепить к ошейнику цепь.