Лёша Белкин - Человечище!

Семен пожал плечами:

- Должно быть, денатурация окислов – весьма успешный способ.

- Великолепно, друг мой! – взвизгнул мутный тип. – Это, пожалуй, самый трезвый ответ

за всю историю эллипса!

Семен уже порядком подзабыл евклидову геометрию, поэтому промолчал, подумав лишь

про себя: «А, может быть, и не денатурализация, а фекалореинкарнация? (В смысле

возрождение в форме какашки)» Но мутный тип уже закончил дискуссию и направился

вглубь серого здания без окон.

Семен за ним. Кругом стояла какая-то аппаратура, трубки какие-то, провода с потолка

свисали. Капала вода, и все также пахло испражнениями. Ужасно приятно, надо сказать, попахивало. Говном воняло.

Мутный тип вдруг остановился. Под ним был люк. Ржавый люк, отлитый на РМЗ

(Ремонтно-Механический Завод) уездного города N, о чем свидетельствовала надпись на

квадратной табличке, приваренной к крышке. Мутный тип вцепился в крышку пальцами

рук и ног. Семен помог. (Поди ты – рифма! Ног – помог. Ба! Да вы, батенька, поэт!) Кое-как они оттащили крышку люка с ее привычного места, тем самым открыв свету еще

один эллипсообразный объект равного радиуса, длину обода которого можно было

вычислить по формуле l = 2пR – попросту дырку в полу серого здания без окон.

Мутный тип юркнул в дыру и исчез в ярком свете. Семен тоже юркнул. И тоже исчез.

Кругом было много всяких приборов, толстых змей электропроводки, каких-то

пипикающих ящиков и много всего непонятного Семену. Зато мутный тип очень хорошо

во всем этом ориентировался: он тут же стал бегать на четвереньках от одного аппарата к

другому, что-то сверяя и проверяя. Потом он подбежал к Семену, держа в руках банку

скверны (где он ее добыл, осталось непонятным даже ему самому), и сказал (фу, что за

запах изо рта!):

- Да, теперь становится ясным… В самом деле – мы с вами свидетели чуда. Да-да, не

отрицайте. Ноль со временем вытеснит единицу. – Он откупорил банку со скверной. –

Употребим?

Семен утвердительно кивнул головой.

Употребили.

Помолчали.

Мутный тип что-то пробубнил себе под нос, потом вдруг одернулся и сказал уже громче, так чтобы его слышал Семен:

- Да, это свершится! Баланс и дисбаланс будут равны сами себе. Точнее, тому, что

определяет их внефазную сущность. Пройдемте, друг мой! (Он сказал: «прополземте» – и

пополз.)

Мутный тип подполз к какому-то особенно большому агрегату и, встав на четвереньки, нажал на кнопку. Агрегат запипикал и заурчал. Семен тоже подполз, чтобы посмотреть.

- Все идет к точке ноль, - прошептал мутный тип в ухо Семену, - нулевая эссенция все

перечеркнет, в точности как это было с феноменологической редукцией

экзистенциалистской гносеологии. Это компьютер, - он указал на агрегат, - Величайший!

Он управляет мной с вами. И всеми ими. – Он неопределенно указал куда-то в сторону, видимо, подразумевая все, что находилось вне серого здания без окон.

До Семена, наконец, дошло, что ему напоминало нутро серого здания без окон – страну

игрушек. И вот они игрушки – железные пипикающие ящики, провода, кнопки. В конце

концов, игрушка – и он сам, и мутный тип, и все, все, все. И, оказывается, управляет ими

всеми – игрушками - вот этот большой агрегат – компьютер. Весело же!

Да ведь Семен, собственно говоря, так себе и представлял страну игрушек: большую

(огромную прямо-таки), непонятную – и он сам, главное, - всего лишь песчинка, лишь

маленький механизм, управляемый гораздо более сложным (и масштабным!) механизмом.

Что ж справедливость восторжествовала как нельзя кстати – только-только Семен

ускользнул из дюжих ручищ толстой дамы напротив и вот – нате, пожалуйста, - он в

стране игрушек. Не где-нибудь, а там, где он мечтал побывать всю жизнь.

Самое забавное – это то, что он - игрушка. И мутный тип – игрушка. И толстая дама

напротив, похоже, тоже игрушка, только плохая, испорченная игрушка. Семен

недоверчиво посмотрел на мутного типа: не врет ли?

- Что вы, что вы! – прочитал его мысли мутный тип. – Смотрите, - и он нажал кнопку на

пульте управления компьютером; тотчас что-то замигало и жалобно, тоненьким голоском

запипикало, завизжало, и мутный тип внезапно быстро завертелся на месте. Тишину

разрезал глухой металлический голос:

- Я, величайшая из машин, управляю вами, ничтожными кусками говна! Ха-ха-ха ха-ха!

Все, что вы думаете, – думаю я, все, что вы делаете, – тоже делаю я!

Источником голоса служил большой динамик, прикрепленный к стене. Именно оттуда

величайшая из машин – компьютер – обращалась к Семену, обидно именуя его «куском

говна».

Мутный тип меж тем продолжал тупо и весьма упрямо вертеться на месте – похоже,

компьютер действительно отключил его сознание, послав управляемому им мозгу лишь

одну единственную команду: «вертись!»

Да, дела! А расхлебывать Семену что ли? Хрен вам! Он – ничтожный кусок говна по

определению компьютера и делать ничего не собирается.

Семен вдруг ни с того, ни с сего вспомнил, что, уходя из дома на день рождения (будь он

неладен – Семен уже точно решил, что все его беды из-за того, что одного весьма

неприятного (да, для Семена он теперь был исключительно неприятным) типа вообще

угораздило появиться на свет, да еще и вчера к тому ж), он забыл включить утюг. Его эта

новость совсем не порадовала.

А теперь вот еще и чудо техники называет Семена куском чьих-то экскрементов. Разве

обидно не станет?

И Семен пнул машину. Со всей силы. Правда, ничего ни произошло. Машина подумала и

захрипела в ответ на пинок:

- Чего, кусок говна, драться удумал?

- А вы вовсе и не из страны игрушек, - вступился за себя Семен, которому до

невозможного стало обидно, - вы ящик железа – и все.

- И все? – компьютер запипикал. Он был о себе иного мнения. – Ты, хрен собачий, это ты

– и все, а я – компьютер!

Семен переступил с ноги на ногу. Он – хрен собачий? Вдруг сильно захотелось

почесаться. Семен почесался. Мутный тип все вертелся. Компьютер все пипикал.

Семен не решался… Думал и не решался. Гневался и боялся. А потом вдруг все-таки

решился:

- Простите, а что вы думает о перпендикулярной индукции межпозвоночных хрящиков?

- А ничего я не думаю, - проскрежетал компьютер в ответ, - и тебе не советую. Вообще

чего ты приперся? Вопросы задавать?

- Не знаю, - искренне ответил Семен.

- Ну и пошел тогда к черту! - залязгало в динамике

Семен не знал, что ему делать – его первый раз в жизни послали к черту. Возможно, это

и была страна игрушек, но уж очень сильно в ней воняло фекалиями, и всякие железные

ящики нехорошо отзывались о Семене. И тогда Семен не то со злости, не то вообще