Михаил Николаев - Телохранители

— А вода в озере как? Купаться в ней можно? А то два дня уже не мылись нормально.

— Купаться можно, а вот пить не желательно. Слишком много в ней радона и углекислоты, pH около 5,5 получается.

— А что вы хотели, породы то вулканические, кислые. — Тут не в кислоте дело, а в радоне. Для купания радоновые источники — милое дело. А вот пить не рекомендуется. Он ведь при распаде альфа частицы порождает. Нужны они тебе внутри?

— Так купаться точно можно?

— Можно! — И чего мы тогда ждём?

Зашёл по колено. Вода теплющая. Под ногами ил и мелки камешки. Нырнул. Видимость под водой не слишком хорошая, метра полтора от силы. Дно полго опускается вниз. Вынырнул, отплыл немножко подальше и перевернулся на спину. Синее небо, Н-Солнце, облачка. Красота. Мимо стильным кролем проплыл Вильям. Чисто нарезает. Я так не умею. Перевернулся. Остальные резвятся на мелководье. А Вильям на тот берег чешет. Ну, пусть немножко порезвится. Он профессионал. А мне за любителями приглядеть надобно. Вода, всё-таки, слишком тёплая. Хорошо в ней, ласкает, способствует расслаблению, но не освежает. Вылезли на берег. Загораем и смотрим, как Вильям обратно плывёт. Вылез он, отряхнулся по-собачьи и предлагает:

— Давайте, чемпионат по нырянию устроим — кто дольше под водой просидит.

И на меня посматривает. А что, я не против. Раджив тоже согласился. А остальные решили воздержаться, приняв на себя роль зрителей. Всё-таки, соревноваться с чемпионом по плаванию — себе дороже. А мы с Радживом тихо переглянулись и очень хорошо поняли друг друга. По плаванию Вильям, действительно, чемпион. Тут нам с ним тягаться бесполезно. А вот ныряние, оно не только от объёма лёгких зависит. И с йогом он зря соревноваться затеял.

Первым нырнул Вильям. Прихватил с берега камень побольше, зашёл по горло, бултых и нету его. Ву, как главный по точным наукам, засекал время. Вынырнул наш австралиец, спустя четыре с половиной минуты. Очень хороший результат. Вышел на берег с самодовольной улыбкой.

А Дианта возьми, да и спроси:

— Как Вы добились такого результата.

Я аж хрюкнул, вспомнив соответствующий анекдот. А он, как по писаному отвечает:

— Понимаете, я очень долго тренировался, и теперь могу без вреда для здоровья сидеть под водой более четырёх минут.

Я, отвернувшись в сторону, тихо давился от смеха. Вильям явно не знал этого анекдота. Теперь, только бы Раджив не подкачал.

И он, действительно, не подкачал. Просидел под водой шесть с небольшим минут. Когда он вылез, на Вильяма было страшно смотреть. Такой облом. Забыл он, что Раджив рассказывал, о своих занятиях йогой. Сейчас он признался, что как любой настоящий йог, может на время замедлять большую часть идущих в организме процессов. А я опять хрюкал. Нет, надо успокоиться. Ещё не хватало начать ржать под водой. Ладно, нас учили не думать о Белой Обезьяне.

Выбрал камень поудобнее. Медленно зашёл в воду, интенсивно вентилируя лёгкие. Набрал в грудь воздуха и нырнул. Опустился на дно, прижав к животу камень и приняв позу эмбриона. Раджив самоучка, а нас этому учили очень серьёзно. Сейчас моё сердце делало не более двух ударов в минуту. Кровь медленно текла по сосудам, омывала мозг. Мысли тоже текли медленно вяло. Но часы в мозгу чётко отслеживали время. Надо продержаться восемь минут. Меньше — не убедительно. Больше — лишнее. Абсолютно незачем раскрывать все свои возможности.

Восемь минут истекли. Активизирую сердцебиение и обмен веществ. Отпускаю камень и резко отталкиваюсь ногами от дна. Тут не глубоко, и я выскакиваю на поверхность до пояса. Кручу головой, судорожно хватаю ртом воздух, как будто никак не могу надышаться. Пошатываясь, выхожу на берег и сразу же сажусь, опираясь руками на камни. Лицо красное, глаза выпучены. Сижу и жду реплики Дианты. И она меня не подводит:

— А у тебя что: тренировка, или управление процессами?

Какая молодчина, как по нотам шпарит. Ну не может же она знать этот анекдот. Двадцатый век, мне его прадед рассказывал. Кстати, мы уже на ты? Отлично! А теперь заключительный аккорд. Вскакиваю. Глаза выпучены, морда красная, губы трясутся (эх, какой актёр пропадает).

— Что?! Какая тренировка, какие нафиг процессы?! У меня трусы за корягу зацепились!

Демонстрирую трусы. Тишина. Слышно как медленно, со скрипом, проворачиваются шарики в головах. Выворачиваются из-за роликов. А потом все пятеро учёных грохнули. Хором. От хохота они катались по траве, повизгивали, икали, но никак не могли остановиться.

А я пошёл собирать хворост и валежник для костра. Этого добра тут было достаточно. Большой костёр я решил не разжигать: похоже, что ночью и так будет слишком тепло. А вот шашлык из остатков мяса приготовить надо. Фрукты и ягоды — это, конечно, здорово, но хотя бы один раз в день надо поесть и мяса.

Вечерело. Н-Солнце опускалось к гребню кальдеры. Тихо потрескивали угли в мангале. Шкворчал жир, выступающий на кусках мяса. Я присматривал за мясом, чтобы оно не пригорело, время от времени переворачивая деревянные шампуры. Остальные расселись поблизости на траве и пускали слюнки. Я сразу предупредил, что куски большие, и ждать придётся не менее двадцати пяти минут, но, как и прошлый раз, этого никто не принял к сведению. И сейчас я выслушивал сентенции на тему, что горячее сырым не бывает и мясо, которое мариновалось более суток, можно, вообще, есть сырым. Я не реагировал. Пусть мучаются. Все были предупреждены.

Постепенно разговор перешёл на обсуждение дальнейшего маршрута. Куда лететь дальше, и насколько мы ещё будем углубляться во внутреннее пространство континента. Не пора ли, мол, закругляться. Убедились ведь уже, что ничего опасного кроме хищников на этом континенте нет.

— Подождите, — вмешался Ву, — У нас на поиски выделена неделя. Прошли только одни сутки. Мы осмотрели крошечный участок материка, преодолев в общей сложности не более трехсот километров. И вы, осмотрев краешек, собираетесь безапелляционно судить о целом? Я считаю, что нам ещё как минимум пару дней надо лететь в прежнем направлении и только потом возвращаться.

Я поддержал его, сказав, что в целом, согласен с ним, но предлагаю возвращаться другим маршрутом. Так мы сможем осмотреть вдвое большее пространство. Поэтому имеет смысл придерживаться выбранного направления только завтра, а потом свернуть под прямым углом.

Моё предложение всем показалось более целесообразным. А тут и шашлык подоспел. Насытились. Иннокентий в этот раз уже не жаловался на жёсткость мяса, подметая его с такой скоростью, что я с трудом успевал очищать его от пригоревшей корки, которую, разумеется, сразу отправлял в рот. Либо мясо действительно стало мягче, промариновавшись лишние сутки, либо котяра за этот насыщенный событиями день успел нагулять зверский аппетит, который не позволял ему привередничать. А скорее всего, и то и другое вместе.