Колин Кэмпбелл - Полезная еда

Этот убийственный лейтмотив звучит во всей нашей системе здравоохранения — с добрыми намерениями, как в случае доктора Лихтенфельда, или в циничной погоне за прибылью. Это самая позорная часть нашей медицины.

К сожалению, я не могу закончить главу шокирующим, неопровержимым примером разлагающего влияния корпораций на политику правительства в здравоохранении и питании, СМИ, образовательные программы и некоммерческие организации. Но именно в этом суть. Если вам нужны именно такие доказательства, то вы никогда не увидите общей картины, потому что омерзительное, мрачное воздействие системно, поддерживается связанными друг с другом участниками, каждый из которых действует в собственных интересах и стремится к своим целям. Проблема не в игроках как таковых и не в их мотивации. Дело в общей цели системы: доходы корпораций важнее здоровья общества.

Я выбрал ACS, Общество РС, AND и ASN не потому, что они чем-то хуже сотен других обществ по защите прав пациентов и профессио­нальных ассоциаций, а потому, что с ними я лучше знаком. Источник моральной гнили — не «порченые яблоки» в бочке хороших, а скорее сама бочка, система, в которой всем управляют деньги, а редукционизм — официальный язык. Она поощряет организации, обеспечивающие дорогим и неэффективным редукционистским подходам моральное превосходство и идеальную рекламу, игнорируя или подвергая сомнению истинную профилактическую мощь питания.

Часть IV

Мысли

напоследок

Глава 19

Стать цельным

Если маленькая птичка возьмет в клюв песчинку с берега океана и отнесет ее к самому далекому квазару, а потом вернется и вновь проделает это, и так до тех пор, пока не останется песка ни на пляжах, ни в глубинах океанов, — это будет лишь началом вечности.

Надпись на стене Maté Factor Café в центре Итаки, штат Нью-Йорк

Надеюсь, эта книга как минимум убедила вас, что надо иначе посмотреть на наше здоровье. Питание должно стать краеугольным камнем системы здравоохранения, а не незначительным дополнением. Мы должны понять ограничения редукционистской парадигмы и научиться признавать доказательства, не вписывающиеся в нее. Если мы действительно хотим понять значение питания, его влияние на организм и потенциал в коренном изменении нашего здравоохранения, мы не должны видеть в редукционизме единственный путь к прогрессу и сделать его инструментом, дающим результаты, которые можно должным образом оценить только в рамках холизма. Мы должны использовать его принципы применительно не только к еде. Организм — сложная система. Организмы, составляющие сообщества, еще сложнее. А сложность человеческой жизни, взаимосвязанной с природой, выходит за рамки нашего воображения. Мы больше не можем не замечать эту сложность.

Я понимаю, что мое заявление — тектонический сдвиг в восприя­тии питания, медицины и здоровья. Процесс может быть нелегким. Но это возможно. Я это знаю, потому что сам пережил этот сдвиг в своей карьере.

Моя кандидатская диссертация, написанная более пятидесяти лет назад, была посвящена высокой биологической ценности животного белка. Тогда я верил так же твердо, как любой влюбленный в мясо скотовод, что нет пищи лучше и полезнее, чем белок, полученный из мяса и молока. Но, как я показал в этой книге и в «Китайском исследовании», сегодня я думаю совсем иначе. Я уверен, что для здоровья нет ничего полезнее, чем цельные растительные продукты без добавления жиров, соли и рафинированных углеводов.

Меня к этому подтолкнули доказательства. Эмпирические, прошедшие рецензирование результаты, собранные за долгие годы моей исследовательской группой. В дальнейшем они были подкреплены данными моих коллег — специалистов по клинической медицине, которые независимо и убедительно отметили способность ЦРД лечить серьезные заболевания так, как не могут таблетки и медицинские процедуры.

Но для сдвига в мышлении нужно больше, чем просто доказательства. Необходим был перелом в моем понимании организма и того, как я принимал факты, связанные с его функциями. Надеюсь, что моя книга поможет пройти этот путь и вам.

В начале карьеры, еще до того, как я начал работать над афлатоксином и ОСФ, я обсуждал с моим преподавателем диетологии в Корнелле серию экспериментов для изучения роли четырех нутриентов в энцефаломаляции (размягчении ткани головного мозга) у кур и мышечной дистрофии (прогрессирующем ослаблении мышц) у телят. Оказалось, что любой из этих четырех элементов может существенно изменить активность остальных, меняя реакцию организма на заболевания.

Когда я спросил профессора, насколько распространены такие взаимодействия для других питательных веществ, он ответил, что они часты, но не привлекают большого внимания ученых, так как слишком сложны для изучения и их практически невозможно правильно интерпретировать. Хотя в природе их пути запутаны, пока приходится объяснять их простыми линейными схемами, чтобы получить приемлемые научные доказательства. Иными словами, хотя мы видели, где можно применить холистический подход, мы должны были проводить исследования так, как если бы редукционизм был единственной истиной.

Меня тогда очень обеспокоило, что мы игнорируем эту сложность, и в какой-то степени это определило направление, которое я выбрал для изучения афлатоксина и ОСФ. Я мог бы не взяться за это исследование, если бы не хотел ставить под вопрос, казалось бы, неоспоримый редукционистский факт: афлатоксин вызывает рак печени. Если бы меня не увлекла идея сложности, я бы не занялся поиском других факторов, которые могут влиять на развитие рака печени. Я мог бы так и не узнать, что на самом деле афлатоксин — даже не самый важный фактор развития рака печени. И я не получил бы намного более глубокого понимания нашей биологической сложности и уважения к ней, которыми делюсь с вами в этой книге.

Понимание биологической сложности стало ключом к изменению моего подхода к результатам редукционистских исследований. Оно заставило меня осознать, как важно смотреть на них не как на полноценную истину, а как на часть целого, кусочек осмысленной мозаики.

Любой конкретный результат, например то, что катализ афлатоксина оксидазой со смешанной функцией приводит к раку печени или бета-каротин защищает от рака легких, не дает полной картины. Поэтому решения, принятые на основе этих отдельных результатов без учета более широкого холистического контекста — избегать афлатоксина, чтобы предотвратить рак печени, или принимать добавки с бета-каротином, чтобы не заболеть раком легких, — могут быть значительно менее эффективными, чем другие подходы к той же проб­леме, и даже опасны.