Дмитрий Царёв - Власть магов

- Мы будем вершить суд над ничтожеством, которое больше не может считаться правителем, и наказание для которого должно быть страшней, чем смерть! – глаза человека в черном балахоне блеснули мистическим огнем.

Он чувствовал аудиторию, он был хорошим актером, и хорошим оратором. Сейчас он должен был подчинить эту толпу, которая являлась элитой города, поддержкой любой власти. Лучше, если город добровольно примет его власть, власть магов. Он долго готовил этот город для этого часа. Он потратил много магической силы, чтобы город почувствовал необходимость сильной руки, сильной власти. Сейчас важно было не перестараться с воздействием на их умы. Оно должно быть еле заметным. Они должны чувствовать, что это их решение. И потом, когда они разойдутся, выйдут из-под влияния его глаз и голоса, они не должны почувствовать, что их обманули. Магам не очень доверяли. Ему они должны поверить! Магическую силу нужно экономить, она еще пригодится. Они должны довириться ему и идти за ним по собственной воле.

- Но ведь этот гном служил городу много лет. Да что там городу, он защищал все окрестные земли, и гномы северных гор всегда поддерживали его, а это великая сила, - возразил Янмур.

Янмек внимательно посмотрел на старика. Он запомнил его несогласие.

- Это было раньше. А теперь город в упадке, никто не может сдержать волну анархии и разбоя, Извелграду нужна новая власть, власть способная править и уничтожать врагов.

- Но зачем так строго карать Конунга, его можно сослать на его родину, - Янмур чувствовал, что Янмек победит, он не выступал против новой власти, он сам видел, что творилось в городе. Он только хотел спасти старого опустившегося правителя от страшной расправы. Он жалел его.

Янмек еще раз остановил задумчивый взгляд на дворцовом монахе.

- Вчера я был на окраинах города, посещал разоренные варварским нападением разбойников дома. Помогал чем мог оставшимся в живых людям, - начал Янмек тихим голосом. - Я видел слезы вдов и детей, потому что мужчин, пытавшихся спасти свой дом, свою семью зверски убивали. – Янмек возвысил голос. – Неужели никто не должен ответить за эти смерти, за эти слезы!?

По залу прошел ропот. После Янмека выступил Сар, указав на недостатки правления Конунга.

Когда солнце уже начало клониться к западу, последний из присутствующих в зале совета положил свой камень на щит с надписью на одном из самых древних человеческих языков, которая гласила: « Да придет смерть к заслужившему ее, да будет он казнен с первыми лучами восходящего солнца».

На шумной улице одного из самых бедных районов города было тепло и по-летнему приятно. На смену суетливого дня, медленно и лениво, наслаждаясь каждой секундой вползал вечер. Где-то далеко слышались крики торговок, а еще дальше – звон кузницы. Воздух был наполнен ароматами летних фруктов, и Дорн изо всех сил старался не думать о еде. В животе было пусто. Такой расклад Дорну решительно не нравился. «Нужно раздобыть жратвы, а где ее раздобыть как не на рынке»,- думал гном, решительным шагом направляясь к центру. Гном никогда не занимался воровством, тем более таким мелким, как воровство еды. Это унижало его достоинство воина. Но сейчас он был готов даже на это. Хотя лучше бы ему попалась возможность немного подработать на рынке, разгрузить что-нибудь или поднести тяжести до дому какой-нибудь хозяйке. Дорн не очень хорошо знал город, но гномы, привыкшие к запутанным ходам подземелий и шахт, способны, не прибегая к магии, определять, где они находятся. Несмотря на отличную погоду и внешнее спокойствие, улицы Извелграда таили смертельную опасность. Дорн уже знал это, поступки здешних жителей были непредсказуемыми. Не всех, конечно, большая часть горожан выглядела вполне безопасно, была занята обычными делами. Но то там, то здесь возникали очаги неоправданной ненависти, насилия, заканчивающиеся почти всегда смертью. Особенно зверствовали люди, в руках которых по роду их занятий было оружие: воины, охранники. Их теперь все старались обходить стороной. Будто оружие в руках заставляло их применять его. Они и применяли направо и налево, совершенно безнаказанно. Сделав задумчивое выражение лица, гном внимательно смотрел по сторонам.

В каждом городе есть свой рынок со своими традициями и хозяевами, это отдельный мир, где есть свои законы и особенности. Рынок Извелграда был поистине огромен, он проходил через весь город и занимал чуть меньше трети. Жители города не могли бы себе представить жизни без рынка. Там, внутри, между торговыми рядами кипела жизнь: там покупали и продавали все, вплоть до рабов, наживались, воровали и зарабатывали на хлеб. И днем и ночью торговля продолжалась. Дорн шел и шел, ведь Извелград - очень большой город, и если не знать коротких путей, можно добираться до рынка очень долго, особенно если у тебя короткие ноги гнома. Уже темнело, когда Дорн добрался до первых торговых рядов. Он ужасно устал и в животе по-прежнему ничего не было.

Ночь опускалась на город, принося спасительную прохладу для существ, не любящих жары. Дорн любил прохладу, любил ночь. Потому что ночью низкорослого гнома трудно заметить, и просто потому, что он был гном, все предки которого прожили большую часть жизни под землей. Рыночный народец тоже любил ночь. Ведь в сумерках (торговые ряды освещались лишь тусклыми факелами) легче украсть, или обмануть незадачливого покупателя. На рынке можно было купить все что угодно, от лучшего оружия до самых дорогих украшений. Но, как известно, все стоит денег…

- Эй торговец, сколько стоит в-о-о-о-н та груша? - спросил Дорн, разбегающимися глазами оглядывая прилавки.

- Десять золотых за ДЕСЯТОК! – ответила красная, жирная рожа торговца.

Дорн шел дальше.

- Можно попробовать ваши блины?

- Пробуй, воин, мои блины лучшие во всем городе. Эй, что ж ты уходишь, не понравились?

Гном проглотил крошечный кусочек блина, и есть захотелось нестерпимо. Кругом слышались приглушенные голоса торговцев, где-то в кустах пели цикады, весело потрескивал огонь факела. Притихший ночной рынок был спокоен и Дорн уже было расслабиться, как вдруг увидел несколько бегущих по рядам фигур, это заставило его насторожиться и вытащить боевой топор.

- Держи вора! – рыночные охранники в тяжелых доспехах гнались за юношей лет семнадцати, их лица выражали кровожадное желание расправиться с преступником тут же без суда и следствия.

Охранники заметно уступали в скорости и ловкости, но зато у них было огромное преимущество в силе. Юноша бежал быстро, проворно уворачиваясь от цепких рук торговцев, мешающих ему спасаться. Охранники отставали, чертыхаясь и толкая тех, кто стоял на пути. Расстояние между ними удлинялось и казалось, что путь