Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия

– Американские горки на хрен. Даешь гонку по Крымскому полю, – пробормотал я вылезая из машины. Лицо исказила болезненная гримаса, растрясли‑таки плечо.

В это время старшина уже доложил невысокому лейтенанту о новой группе немцев.

Приказ последовал незамедлительно:

– Уходим!

– Товарищ майор! – подбежал ко мне Степка.

– А ведомый… Давай потом поговорим сперва от фрицев оторвемся. Старшина! У меня там пленный в машине, – успел предупредить я, прежде чем мы рванули дальше.

Летчика извлекли из багажника и толкнув в спину показали направление по которому ему нужно бежать.

– Ух ты, какая лунная походка, Мишка Джексон обзавидуется, – хмыкнул я, наблюдая за качающейся танцующей походкой Ганса. Видимо его тоже растрясло.

– Живо‑живо‑живо! – командовал лейтенант.

Подбадриваемый пинками, бежал немец, следом баюкая руку со свежей окровавленной повязкой, бежал невысокий боец явно грузинских кровей. В общем, все бежали.

– Мы вообще куда? – поинтересовался я у старшины.

– Там тропа есть, труднопроходимая, но нам хватит, веревки есть, так что, должны оторваться, товарищ майор.

– Ага, ясно. Это вон туда? Где склон лесом порос?

– Да, товарищ майор, – я поморщился, но промолчал. Сколько я буду с разведчиками не знаю, но нужно переходить на простые отношения, а то козыряние и ответы по уставу начало уже доставать.

– Хорошо. Надеюсь, сумеем оторваться.

Двигались мы со всей возможной скоростью. Пока бежали, я с интересом осматривал отряд лейтенанта. Всего восемь человек, думалось что их будет больше, но почему‑то всего восемь. У двоих ППШ, один с пулеметом, у остальных карабины. Винтовок не было ни у кого.

– Слушай старшина, я смотрю ты на мою винтовку поглядываешь? – стараясь не сбить дыхание поинтересовался я. Убежали мы довольно далеко. Я уже видел куда мы держим путь, за лесом была расселена.

– У татар трофей взяли, товарищ майор?

– Ага. Махнемся? – пусть уж ей пользуется профессионал.

– Согласен.

Через десять секунд я стал обладателем великолепного трофейного бинокля, а старшина кроме автомата нагружен еще и винтовкой.

Мне‑то она на фиг не нужна, Кречетов тащил две, так что, отстав, повесил на шею бинокль и отобрал немецкий карабин, оставив мосинку, к нему я привычный.

Шли мы долго, до самой темноты. Оказалось один из разведчиков местный, татарин.

Он и вел нас такими тропами, где не то что не ступала нога человека, дождь не капал. Практически везде, меня обвязывали веревками и поднимали, где я не мог взобраться сам. В отряде был фельдшер. Он внимательно осмотрел нас с сержантом во время привала, за руку отругал, сказал, что только счастливый случай помог мне не покалечиться. Остальное, что мог смазал и перебинтовал. А поврежденную руку, вообще к телу примотал, зафиксировав ее.

После того как он закончил, я посмотрел на темнеющее небо и повернулся к подходящему лейтенанту. До этого у нас как‑то не было времени поговорить.

– Разрешите?

– Хм, садитесь… Внимание всем! – негромко повысил я голос, бойцы посмотрели на меня, – Я все понимаю, устав есть устав. Но давайте будем на ты. Меня зовут Вячеслав, можно Севка. Так будет проще, а то товарищ майор уберите свою задницу, а то сейчас подстрелят, звучит как‑то нелепо, чем Севка «бойся». Хочу сразу сказать еще одно. Я очень серьезно отношусь к трофеям. Это конечно скользкая тема, от мародерства до трофейничества один шаг, да и то по решению командира.

Но я считаю что трофеи снятые с того немца которого подстрелил лично трофеями и являются… Расслабься старшина, на тех двух я не претендую, но их документы бы получить хотелось. В общем, что хотел сказать, я сказал. Теперь давайте знакомится.

Знакомство прошло довольно быстро. Лейтенант, оказался Рябовым Василием.

Старшина, Георгием Вознесенским, попросил называть его Жора. С остальными были некоторые проблемы, как запомнить имя Кикобидзе? Если его зовут Милитоном?

Пришлось запоминать всех.

После процедуры знакомства, пока Кречетов живописал наши приключения остальным, Василий присел рядом и поинтересовался:

– Я слышал разговор, что генерал Манштейн уцелел?

– Да, есть такое дело, – скривился я. После чего в подробностях рассказал как очнулся и что дальше последовало.

– А почему из маузера не подстрелил его? – влез в разговор старшина, он оказался сидел с другого боку. Вот тихоня, не слышал, как подошел.

– Из маузера?! Смешно. Вы не путайте, я не снайпер, пятьдесят метров еще куда ни шло, да и то если приклад прицепить. До них метров двести было. И река с ее воздушными потоками. Я, почему винтовку у немца отобрать хотел? Именно поэтому, знал, что на таком расстоянии из пистолета даже в машину не попаду… Ну, может, попаду, но только случайно.

– Понятно. Ладно, у нас скоро радиосеанс, сообщим о вас. Да и новости тоже.

– У вас что? Рация есть? – не понял я. Что‑то не заметил, чтобы у кого‑нибудь висела за спиной здоровенная дура.

– Есть, в схроне. Через полчаса до него дойдем.

– Отлично, я знаю коды связи со своей частью. Можно транспортник вызвать, всех возьмет.

– А где он сядет? Мест для этого не так много и все они контролируются немцами или их приспешниками из местного населения.

– Есть такие места, труднодоступные правда, но есть. Так… – я достал карту из голенища и расстелил ее на прошлогодней траве: – Мы тут, я так понимаю. А вот здесь пригодная площадка. Идти всего ничего.

– Это по прямой, Сев. А такое редко бывает, ночью не пройдем, днем надо, да и то весь день идти придется.

– Э нет Вася, у меня завтра вечером выступление на радио, я обещал.

– Давай, сперва с нашими свяжемся, а там и решим.

– Лады. Идем.

Уже совершенно стемнело, и мы шли при свете луны ярко светившей в ночном небе.

– Товарищ лейтенант, там плохие люди, – услышал я шепот причем с акцентом.

– Отряд, стой! У схрона?

– Да, они его уже нашли, товарищ лейтенант.

– Кто?

– Немцев мало, восемь всего. Офицер есть. И двадцать полицаев, не наших.

– Хм, тут рядом отряд полиции стоит, у них поляки в основном, может они? – задумался лейтенант. После чего достав карту и присев под плащ‑палаткой стал смотреть ее светя фонариком.

Я присел рядом, и тихо сказал:

– С рацией теперь дохлый номер. Сами они я так понимаю вряд ли бы нашли, сдал кто?

– Никто про схрон не знал. Когда радиста убили мы ее спрятали потом пошли в отрыв.

– Радиста точно убили?

– Да, на моих руках умер. У нас там еще одного бойца ранило, две пули в живот. Не жилец. Он остался прикрывать.

– Он мог немцам живым достаться?

– Нет, там минут семь активная стрельба шла. Я ему свой автомат отдал, с тремя полными рожками и последнюю гранату.