Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия

– Граната для себя?

– Да.

– Был взрыв?

– Да, в самом начале, – скривился Рябов.

– Знаешь Вась, думаю прежде чем боец умер они смогли его допросить. Другого ответа я не вижу.

Старшина промолчал, видимо был со мной согласен.

– У вас есть запасные пути отхода? Не может не быть, – поинтересовался я.

– Есть. Только топать туда всю ночь надо.

– Так идем?

– Не получится. Один проход около схрона, еще две тропы правее, но они точно перекрыты, так что придется делать крюк вот через этот аул.

– А слева?

– Там дорога.

– Так пойдем по дороге.

– По дороге?! С ума сошел?!

– Так ночь же, кто что поймет? Если что, я по‑французски отвечу. Как оказалось, тут некоторые его знают.

– Хм, – Василий снова углубился в изучение карты.

– А вообще куда идем‑то?

– К берегу, там каждый день катер подходит ждет определенного сигнала с берега.

– А немцы его не увидят?

– Нет, он на пределе видимости, нужно будет сигнальный костер разводить на берегу.

– Что‑то еще?

– Там два поста береговой обороны. Один с крупнокалиберным пулеметом, другой с пушкой. Их нужно будет уничтожить.

– Отличная новость! Ладно, что там с картой, как пойдем?

– По дороге и пойдем. Тут свернем на эту тропу, вот она обозначена, и встанем на ночевку вот в этом ущелье. Хоть пару часов поспим.

– Лады, ну что? Идем?

Все‑таки мой план сработал, похоже, со стороны дороги нас вообще не ожидали, и мы смогли вырваться из сети прочесывания на открытый простор. Со всей возможной поспешностью по тайным и звериным тропам, мы ночью шагали все дальше и дальше от оцепления.

– Отдых. Старшина, сними с пленного кляп. А то он скоро задохнется.

Пока Жора возился с пленным, мы попадали кто где стоял.

– Вась, сколько отдыхать будем? – поинтересовался я вытягивая ноги. Хоть и занимался спортом, но тоже было тяжело, хотя устал не так сильно как остальные.

– Три часа у нас есть.

– Три? Хм, мне хватит. Хочу с этим Фрицем поговорить.

– Я Ганс! – снова возмутился немец.

– А ты вообще молчи, не с тобой разговариваю! – в ответ рявкнул упертому нацисту. Кстати, как потом оказалось я не ошибся, он действительно состоял в партии, правда, не в нашей.

– Как хочешь, но до рассвета нам нужно пройти еще километров двадцать. Да и время для подготовки уничтожения постов и зачистки деревни тоже потребуется немало.

– Да я быстро, часа хватит. Подожди, там что, еще и деревня есть?

– Да так, пара домов. Рыбаки живут.

– Понятно. Ладно, я допрашивать пошел.

– Угу. Старшина пост установил?

– Да. Каябордина поставил вон на ту сопку. Место для наблюдения очень хорошее. Он не только за нами проследит, но и будет наблюдать фактически все окрестности.

– Хорошо. Всем спать! Подъем в три часа ночи.

Посмотрев, как бойцы укладываются, я толкнул в плечо Степку и тихо сказал:

– Пойдем, поможешь немца в сторону отвести, хочу один на один с ним поговорить, потом можешь идти спать.

– Хорошо, Сев.

– Ну что Ганс Фридрих Ван Кляйн? Пора и нам пообщаться. Пшли, – легонько пнул его, выводя из дремоты.

Поговорить с фашистом я решил не просто так, а для одного дела. У меня появился план, как провести информацию о сверхлюдях и недочеловеках. Этот Ганс подходил для этой цели как нельзя лучше. Просто великолепная ширма.

Во время допроса, хотя вернее его можно назвать ленивого разговора, я случайно выяснил, что Ван Кляйн один из уцелевших летчиков подполковника Шредера. Мир тесен. Заодно поспрашивал насчет засады. Все оказалось так, как мы с ведомым и думали. В сопровождении колонны шли лучшие асы Люфтваффе собранные из разных частей. Чтобы не насторожить нас они управляли самолетами как стажеры, или не очень опытные летчики.

«Теперь понятна разница в пилотировании! Мне это еще во время боя показалось странным. Теперь‑то все понятно» – подумал я.

Разговор наш длился уже полчаса, и я не знал, как его закончить, по плану мы должны были дойти до криков, после которых я должен был бы воспользоваться трофейным кинжалом, что висел на поясе. Убрать свидетеля. Убить его было трудно, это не в бою в азарте, мне стал даже нравиться это парень немного внешне похожий на меня. Да и Ганс тоже что‑то чувствовал, раз разговор вел ровно, честно отвечая, не давая возможности за что‑нибудь зацепится. Подловить его сумел именно на больной для меня теме.

– Ганс, ответь честно, зачем вы расстреливали беженцев и санитарные поезда?

Сперва он отвечал неохотно, но понемногу я стал цеплять его, пока он с пеной у рта не стал объяснять догмы третьего рейха. Видимо не со мной одним вел такие разговоры, раз сразу повелся.

«Мудак, да я тебя за одно слово «неполноценный» прирежу» – зло подумал, настраивая себя.

Наши разговор перешел все режимы тишины и мы уже кричали друг на друга. Услышав шорох осыпающихся камешков, понял, что пора. Схватив кинжал, я вонзил его в грудь немца, зло выдохнув:

– Сука!!!

Никакого сожаления уже не испытывал, только с ненавистью поглядывал на подергивающееся тело под ногами и на светлую прядь хорошо видную при свете луны закрывающую высокий лоб.

Подло? Может быть, но миллионы жизней для меня были важнее, пусть лучше я возьму на себя этот грех, чем поплатятся другие за мою трусость. Да, я чуть не передумал, но все‑таки решился в последний момент, вывел‑таки меня из себя этот немец.

– Что?! Что случилось?.. Ах ты, черт! – выругался Василий, останавливаясь рядом.

Нагнувшись, я вытер лезвие о комбинезон убитого.

– Что случилось? Да так, ничего особенного. Довел он меня… Сверхчеловек понимаешь!

– Объясни! – зло попросил Рябов.

– А что объяснять? Этот гнус очень подробно объяснил мне разницу между нами. Представляешь, оказалось мы недочеловеки, это где‑то близко к свиньям…

Я специально тянул время, чтобы собрались все, после чего довольно сжато, но с подробностями, рассказал про план «Ост» в том моем понимании, в котором помнил.

– … так и получается, что мы для них не более чем будущие рабы, которых будут держать в лагерях, лишних уничтожат, – вздохнув, закончил я.

Кто‑то нервно сглотнул, в наступившей тишине это было отчетливо слышно.

– Это… Это… Вот твари! – первым отошел старшина.

– Ага. Представляете, он предлагал мне перебежать к ним. Урод, нашел кому предложить.

Рябов чему‑то хмыкнул, после чего приказал собираться. Тут он был прав, после таких новостей вряд ли кто‑то снова уснет, так что через десять минут мы продолжили путь, оставив остывающее тело Ван Кляйна в этой безымянной долине.

Перед тем как присоединиться к остальным я посмотрел на тело летчика и зло сплюнул:

– Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите!

– Нужно было похоронить, след оставляем. Слышишь, Вась? – поинтересовался, следуя за Рябовым.