Анатолий Гончаров - Наследники, двойники и жвачные мира сего

Комментарий к несущественному

И пока на дворе забивали козла, вдруг исчезла «империя зла». Тут есть «о чем обменяться». Открывали портвейн - вылез джинн из горла. При Горбачеве жить стало не лучше, но веселее, несомненно. Очень может быть, что поначалу не хотел он разрушать державу, но именно он превратил ее в страну говорунов. Трудно было понять, где кончается политическая риторика и начинается нечто, сравнимое с недержанием телесного низа. Всласть говорили на митингах и смачно писали в прессе. Причем пишущие стали величать себя четвертой властью, которой наплевать на три первые. Говорили до тех пор, пока все не рухнуло окончательно. Не само по себе, а в результате. Зато теперь есть «о чем обменяться».

Горбачев считал себя крупным специалистом сельского хозяйства и на этом поприще быстро привел ситуацию к тому, что металл в стране стал стоить дороже, чем сделанный из него трактор. За Горбачевым выползли на свет божий сотни тысяч кооперативов, в течение нескольких лет разворовавших знаменитые научно-производственные объединения. За Горбачевым маячили мифические реформы и достоинство «виртуозного переговорщика». Эго его достоинство отчетливо высвечивалось в ситуациях, требовавших немедленных решений. Когда все рушится, горит или тонет, а именно так и происходило при нем, не с Чернобыля начавшись и не им закончившись, и надо срочно предпринимать меры, он делал плавный жест, опережавший слово, поправлял очки и неторопливо молвил: «Знаете, я вам так скажу, это нам подбрасывают, и тут есть о чем обменяться».

Он с самого начала знал, на каких условиях и кто расчистил для него место на вершине кремлевской власти. Знал и то, что через несколько лет место придется уступить, только еще не догадывался, кто станет преемником.

Вторым номером заезда предполагался Ельцин - сильно пьющий, туповатый харизматик бородатеньких московских либералов, коего Горбачев возненавидел люто. Впрочем, это было у них взаимным, и неизвестно еще, у кого острее. Накалялись злобой вплоть до середины 1996 года, когда Ельцин, пройдя через четыре инфаркта и грубо сфальсифицированные выборы, во второй раз стал президентом России. Точнее, президентом Кремля. Пост сохранили, а власть отняли. Что и предусматривалось сценарием Госдепартамента США.

В один из августовских дней 1996-го привычная ненависть к барвихинскому упырю обернулась для Горбачева сильным потрясением. Мистика, помрачение, чертовщина - что это было? Он тогда отказался лечь в ЦКБ для профилактики геморроя, потому что узнал от своей охраны, что туда «загрузили» Ельцина в тяжелейшем состоянии, близком к критическому, а через двадцать минут увидел на Кутузовском президентский кортеж, мчавшийся в Кремль. И Ельцина в машине увидел - не обрюзгшего, не оплывшего от хворей и пьянства, очень похожего на того, с кем враждовал, но совсем другого. Обмануться Горбачев не мог.

- Что такое? Кто это?! - ошалело воскликнул он. - Двойник?

- Не надо, Михал Сергеич, - шепнул сидевший впереди охранник. - Они слушают нас...

21-23 февраля 2015 года

Глава сто восемнадцатая

Идея с ДВОЙНИКОМ Ельцина возникла позже замысла с подготовкой горбачевского дублера. Ожидаемый скорый конец российского президента, давно существовавшего в режиме умирания, стал бы и концом «семейного» правления. Ситуация в Кремле принципиально не отличалась от той, что сложилась к началу 1991 года, когда Горбачев сделался слишком знаменит и самоуверен, чтобы председатель КГБ Крючков или кто-либо еще из посвященных мог навязать ему понимание того, как следует развиваться событиям.

Замена Горбачева дублером должна была состояться в какой-то из дней «икс» марта-апреля 1991-го... И ради того только, чтобы политически «озвучить» ряд ключевых указов, позволяющих легитимно передать власть Временному комитету управления - таковым было первоначальное название ГКЧП. О том, что с Горбачевым должно было произойти потом, никто особо не задумывался. Ясно и так, что двум Горбачевым в Кремле не бывать.

Крючков поздно сообразил, что события вырвались из-под его контроля. Кинулся догонять поезд после того, как 16 июля 1991 года президента СССР в очередной раз затребовали в Лондон, чтобы окончательно согласовать финальный акт спектакля, ставившего точку в судьбе советской державы.

Один сюжет предстоящей трагедии наложился на другой, все смешалось на сцене, где центральные персонажи выступали одновременно в роли защитников СССР и его разрушителей, нейтрализуя тем самым любые действенные попытки спасти страну.

Иными словами говоря, Горбачев готовил почву, Ельцин сеял «суверенный» ветер, а бурю предстояло пожинать народам обреченного СССР.

Оба «князя тьмы», участвуя в одном и том же трагическом для страны спектакле, погрузили ее в хаос, предоставив людям не испрашиваемую ими свободу выживать с дурным смирением великомучеников. В самом низком смысле оба они - близнецы и братья. Обоим готовили двойников. Что стало с кандидатом в дублеры Горбачева, неизвестно. Эту тайну раскрыть уже некому.

А двойник Ельцина вышел на кремлевскую сцену в конце лета 1996 года, когда не стало «оригинала».

Борис Второй

Столь неимоверное количество лжи, с какой связано пребывание во власти Горбачева и Ельцина - было ли когда в российской истории? Сказать «да» означает не знать и малой толики того, что было. Знание когда-нибудь все равно прорастет из потаенного, только оно не будет узнаваемым, ибо все тайное неизбежно принимает форму мифа, соответствующего времени открытия, и тем самым необратимо искажает истину.

Знаменитый американский кардиолог Майкл Дебейки, приглашенный в ноябре 1996-го в Москву провести Ельцину операцию аортокоронарного шунтирования и не допущенный к телу, только много месяцев спустя догадался, что его держали за дурачка.

А тогда, в Москве, искренне удивлялся: «Почему здесь с таким упорством считают, что Ельцин на грани между жизнью и смертью? У него не было инфаркта или инсульта, и у меня нет никаких оснований утверждать обратное. Печень в норме, равно как почки и легкие. Не понимаю...»

А кто понимал, кроме главного кардиолога ЦКБ Рената Акчурина? Весной 1995 года Ельцин со своей изъеденной циррозом печенью и тяжелой астмой, не считая прочего, был еще только на пути к пятому инфаркту, повлекшему клиническую смерть, и об этом не могли знать в Генуе, где готовилась помпезно-торжественная конференция, посвященная 10-летнему юбилею перестройки в России, то есть отечественный российский кошмар пожелали сделать праздником. Ельцина в Геную не пригласили. Следовательно, уже тогда имели в виду нечто такое, о чем Майкл Дебейки не догадывался и в ноябре 1996-го. Кстати, никто из лидеров ведущих стран официально не поздравил Ельцина со вторичным избранием президентом России. Тоже опасались попасть впросак? Так получается.