Дэвид Годман - Преображающие встречи с Раманой Махарши

При виде их Шри Бхагаван шутливо сказал одному из нас: «Что они должны думать об этом свами (имея в виду себя)? Они, наверное, говорят себе: „Как этот свами может исцелять других, если он не может излечить себя?“»

Шри Бхагаван был настолько смиренным, что мог шутить над своей неспособностью физического исцеления себя или других. Даже когда удивительные исцеления все же происходили благодаря вере преданного в него, он не считал себя ответственным за это чудо. Для него все эти вещи происходили сами по себе и были частью естественных проявлений Атмана.

А вера в Шри Бхагавана привела к множеству удивительных исцелений. Поскольку мы коснулись темы вибхути и всяческих чудес, я могу привести замечательный пример, рассказав историю, которую мне поведал старый преданный, знавший Шри Бхагавана с самых его ранних дней на горе.

В 1908-м году Шри Бхагаван жил в храме Пачайамман на северо-восточном склоне горы. Поблизости росло много тамариндовых деревьев. Каждый год муниципалитет подписывал контракт с лицом, предлагающим самую высокую цену, позволяющий ему собирать урожай с этих деревьев [89].

В тот год контракт был подписан с одним мусульманином. Так как деревья принесли необычайно богатый урожай, подрядчик сам защищал их от обезьян – отгонял их, бросая в них камни из катапульты. Поскольку он лишь хотел отпугнуть их, то старался не ранить их. Однако, к несчастью, один камень из его катапульты так сильно ударил обезьяну в голову, что она тут же скончалась. Тотчас множество обезьян окружили труп и принялись выть, оплакивая смерть их родственника. Потом они отнесли труп к Шри Бхагавану в храм Пачайамман, чтобы пожаловаться ему.

Эти обезьяны воспринимали Шри Бхагавана как друга и арбитра. Он часто улаживал их внутренние споры и даже действовал как примиритель, когда у конкурирующих племен случались территориальные споры. Он легко мог общаться с обезьянами и прилагал все усилия, чтобы установить мир и гармонию среди враждующих племен и их беспокойных представителей. Вот почему в тот момент горя и отчаяния для обезьян было довольно естественным принести этот труп со своими жалобами к Шри Бхагавану.

Подойдя к Шри Бхагавану, они разразились сердитыми криками и воплями. Шри Бхагаван, чье отзывчивое сердце отражало эмоции окружавших его существ, ответил на их мучения собственными слезами. Постепенно излучение его сочувствующей любви успокоило бурю в сердцах обезьян. Чтобы утешить их, Шри Бхагаван сказал: «Смерть неизбежна для всех, кто рождается. Тот, от чьей руки умерла эта обезьяна, также однажды встретится со смертью. Нет нужды горевать».

Слова Шри Бхагавана и его сердечная доброта умиротворили обезьян. Они ушли, унеся труп с собой.

Два или три дня спустя мусульманский подрядчик оказался прикованным к постели какой-то тяжелой болезнью. История об « упадеше », которую Шри Бхагаван дал огорченным обезьянам, переходила из уст в уста, пока не дошла до дома мусульманина. Члены его семьи были убеждены, что его внезапная болезнь произошла из-за проклятия святого. Поэтому они пошли в храм Пачайамман и стали молить у Шри Бхагавана прощения для больного подрядчика.

«Несомненно, Ваше проклятие повлияло на него, – начали они. – Пожалуйста, спасите его от смерти. Дайте нам немного вибхути. Если мы приложим его к телу, то он, несомненно, поправится».

Шри Бхагаван ответил с мягкой улыбкой: «Вы ошибаетесь. Я никогда никого не проклинаю и не благословляю. Я отослал обезьян, которые пришли сюда, просто сказав им правду, что смерть неизбежно происходит со всеми, кто рождается. Кроме того, я никогда никому не даю вибхути . Так что, пожалуйста, идите домой и присматривайте за больным, которого вы оставили в полном одиночестве».

Мусульмане не поверили его словам. Они заявили, что не уйдут, пока не получат вибхути , чтобы вылечить родственника. Только чтобы избавиться от них, Шри Бхагаван дал им щепотку древесного пепла, взяв его из кухонного очага. Когда они получили его, их лица засияли от радости. Они выразили свою сердечную благодарность святому и возвратились домой.

У семьи подрядчика была большая вера в этот « вибхути ». Вскоре после того, как его приложили к больному, он пошел на поправку. Через несколько дней он поднялся со своей кровати, полностью выздоровев.

Какая существенная разница была между вибхути , раздаваемым Вибхути Свами, и данным Шри Раманой Свами! И какое возвышенное смирение сопутствовало Шри Бхагавану!

Джагадиша Шастри

Джагадиша Шастри был выдающимся знатоком санскрита, чье знакомство со Шри Бхагаваном начиналось в те дни, когда последний жил в пещере Вирупакша. Когда я встретил его годы спустя в Бомбее, он рассказал мне две следующие истории, ни одна из которых не была записана прежде.

Однажды в начале этого столетия Джагадиша Шастри пришел в пещеру Вирупакша, чтобы увидеть Шри Бхагавана и послушать его наставления. Все были настолько поглощены слушанием, что никто не помнил о времени. Поскольку разговор закончился лишь далеко за полночь, Джагадиша Шастри решил лечь спать перед пещерой, вместо того чтобы возвращаться в город. Это было смелое решение, потому что в те дни на горе все еще жили дикие звери.

Около двух ночи Шри Бхагаван ощутил беспокойство по поводу его безопасности. Он вышел из пещеры и поднес щепотку нюхательного табака к носу Джагадиша Шастри, который храпел в глубоком сне. Он проснулся, чрезвычайно испуганный, и стал чихать. Шри Бхагаван рассмеялся, наблюдая эту забавную сцену. Джагадиша сказал, что он смеялся так, что сотрясалась вся гора.

Когда Бхагавану удалось успокоиться, он с любовью сказал Джагадише Шастри: «Ты так крепко спал. Разве ты не знаешь, что это не хижина, а гора? Это – дом диких животных, здесь их королевство. Что, если сюда придет какой-нибудь тигр? Что бы с тобою стало? Иди спать в пещеру».

Джагадиша рассказал мне, что был настолько сонным, что проковылял в пещеру и немедленно снова заснул. Слушая эту историю, я ничуть не удивился, что Шри Бхагаван выказал такое беспокойство о своем преданном. Однако, хотя я знал, что он много смеялся, шутил и любил играть в игры с детьми преданных, я был удивлен, что его юмор проявлялся столь по-детски озорно, и даже посреди ночи.

Много лет спустя, когда Джагадиша Шастри и я шли вместе по улице в Бомбее, мне пришло в голову, что я никогда не видел, чтобы мой спутник носил какую-нибудь обувь. Дороги в городе, черные от гудрона, летом настолько раскаляются, что мне трудно было представить, что кто-то может спокойно ходить по ним без сандалий.

Я повернулся к нему и спросил: «Шастриджи, Ваши ноги, должно быть, обожжены такими дорогами? Ведь так?»