Майкл Мортимер - Тайна девичьего камня

Лассе кивнул и опять присел на корточки.

Она увидела в нескольких метрах от себя еще больше таких следов на снегу. Они меньше, и их очень много. След трех больших пальцев величиной в детскую ладонь с почти ненормально длинными когтями.

Значит, это птицы?

— Что это за птицы, которые пировали на трупе? — спросила она.

Лассе вздохнул и стиснул зубы. Вид у него был очень озабоченный.

— Все хуже, чем я думал.

— Что ты имеешь в виду?

Он посмотрел на небо и прошептал:

— На самом деле речь идет не о волках, Ида. Проблема не в них. Здесь что-то другое. Альма очень беспокоится из-за того, что происходит.

— Что? — Она тоже посмотрела вверх на плотные облака. — Если дело не в волках, тогда в чем?

— Послушай. Мы должны выкинуть перчатки. Мы идем обратно к машине, срываем с себя перчатки и только потом открываем дверь. Ладно? И эти двое в машине пусть не видят, что мы делаем. И не бери ни фляжку, ни вообще ничего, к чему они прикасались.

— Конечно.

Наверное, Лассе вытащил пальцы в перчатке по пути к машине, потому что когда они подошли к машине, он тряхнул запястьем так, что перчатка дугой перелетела через канаву. Ида поступила так же.

Они уже садились, как отец вышел из машины и стал заклеивать задние номерные знаки серебристым скотчем. Затем он сделал то же самое спереди. Они молча постояли и посмотрели в лес.

— А что с волком? — спросила Ида, когда отец сел обратно в машину. — Он так и будет там лежать?

— Волк? — переспросил Лассе, словно забыл о нем. — Да, волк, к завтрашнему утру от него не много останется.

Он долго смотрел на нее, а потом открыл дверь со своей стороны.

— Да и от лисы, которая его съела, тоже.

Микаель Маттсон стоял у своей входной двери и смотрел в глазок. Он как раз собирался выйти на лестничную площадку, чтобы выбросить в мусоропровод небрежно завязанный пакет с картонными упаковками из-под готовой еды, но услышал, что сосед напротив открыл свою дверь, и задержался.

Он быстро запер дверь и тихо выругался про себя. Из пакетов капало, он увидел, что это соус, наверняка из упаковки со страшно переперченным бифштексом фирмы «Фамильен Дафгорд», с этой мерзкой вязкой брусникой.

Нет, ни с кем не встречаться, не сейчас, нет сил…

Он понял, что стоит перед зеркалом. Серые волоски над ушами. Над макушкой все голое. Кожа в принципе немного румянее с тех пор, как он бросил курить.

Но глаза… нет, нет, только не глаза.

Он пошел на кухню и сел с чашкой кофе за маленький стол. Через окно, грязное от выхлопных газов, светило зимнее солнце. Вдоль улиц все еще лежали горы снега. Мимо проехал автобус 515 в сторону Оденплана, и засохшая фиалка затряслась на своем блюдечке. Из-за более мягкой погоды последнюю неделю стали видны горы собачьего дерьма, но потом опять вернулся холод и заморозил их. Может быть, подумал он, Рождество в любом случае будет белым.

Он развернул газету «Афтонбладет», которую нашел в мусорной корзине на улице. Для начала вырвал страницу с киноафишей и, не глядя на нее, скомкал и с размаху бросил на пол. Прекрасно, подумал он, никаких Пеппи или Эмиля или кого там еще, и в первую очередь никакого нового фильма о Карлссоне, который живет на крыше, — этот самодовольный толстяк в клетчатой рубашке, который летает над крышами домов с пропеллером на спине. Он как ни в чем не бывало продолжает летать, не думая о том, что умер ребенок. И Астрид Линдгрен, которая его выдумала, это тоже не приходило в голову. Разве этой Астрид и ее наследникам не хватало чумовой Пеппи Длинныйчулок, говнюшки Кайсы Кават, чертовых Братьев Львиное Сердце, Рони, дочери разбойника, и всех этих идиотских персонажей? Эксплуатировать в кино еще один персонаж для российского рынка и положить на счет еще несколько миллиардов! Жадюги из Смоланда, им всегда не хватает миллиона!

Он пустился в размышления. Взять этого старого нациста Ингвара Кампрада, который тайком уклоняется от уплаты всех мыслимых налогов с бабок за свою роскошную прекрасную ИКЕА. Налоговый рай, тайные фонды в Лихтенштейне, детский труд в Малайзии, забитый жеребенок в тефтелях и жалкий плагиат в виде мебели по эскизам уродливых и толстых датских дизайнеров. Черт бы побрал всех этих негодяев из Смоланда!

Он глубоко вздохнул.

Нет, ну вот, я опять. Разрушаю, только разрушаю… уже с утра пораньше, всеми своими проклятыми мыслями.

Микаель потянулся к транзистору на окне и со вздохом включил его. Проклятие! Нет таким мыслям! Не думать больше, злые мысли жалят, как осы в ботинке. Они стали моими врагами — все мысли об одном и том же.

Он намазал масло на хлебец Васа и отрезал кусочек пасторского сыра. На обертке было написано «продукт длительного хранения», и он сразу же отправил сыр в рот и прожевал его. Сыр был очень мягким на вкус. Жадины, подумал он, наверное, им на Арле не хватает холодильников, и они кладут все на короткий срок, а потом специально клеят на упаковку не ту наклейку, надо бы позвонить и…

Он остановил себя.

Опять я завожусь!

Надо с этим кончать, надо…

Он отрезал еще кусочек сыра и положил его на хлебец. Будет вкусно, подумал он. Очень вкусно с сыром.

Да.

Особенно с бокалом вина.

Но нет, нет, никакого вина, ничего. Трезвый как стекло. Никакого волнения, спасибо. А не то опять буду ходить по улицам и кричать на людей, которые вызовут полицию. Трезвость и хорошая физическая форма, и я все преодолею.

Он раскрыл один из последних разворотов газеты. В это время на подоконник сел воробей. По радио рассказывали о детском саде, которому пришлось сократить расход молока, и он как раз собирался выключить — никаких детских садов, ничего, что имеет отношение к детям, — но программа закончилась, и началась научная передача с рассказом о гормональных изменениях у лягушек.

Тем временем он листал газету с конца, перескочил через четыре страницы, где описывался скандал вокруг выбора рождественского телеведущего года. Им назначили всеми любимого спортивного комментатора, но все «эксперты», которых опросила газета, были не согласны. Затем две страницы были посвящены предположениям, кто станет вести «Песню года» в Скансене, когда уйдет старый ведущий. Феминистка-аналитик СМИ выразила свое возмущение и составила список из ста одной женщины — в список вошли певицы, артистки и исполнительницы, каждая из которых могла стать первой в истории женщиной-ведущей «Песни года» после Буссе Ларсена, Челя Лённо, Лассе Бергхагена, Андерса Лундина или этого ужасного бородатого подхалима-коротышки Монса Зельмерлёва. В анонсе «Песня года» была названа «самой грандиозной летней программой в стране, которую передают в прямом эфире из Скансена на острове Юргорден, этого огромного стокгольмского парка в национально-романтическом стиле, где можно покататься на каруселях, увидеть диких животных и зайти в старинные здания».