Laurelin Mcgee - Miss match

― Даже не думай об этом.

Она остановилась, рука застыла, готовая засунуть ручку между секциями. Что-то не выдержит: либо ручка, либо радиатор.

Тремя быстрыми шагами, Блейк перешагнул через ленту и пересек комнату, подойдя к ней. Еще до того, как она смогла отреагировать, он схватил ее за руку и развернул к себе. Он притянул ее так близко, что ее вдох удивления принес с собой аромат кофе, одеколона и «Колгейт». Его губы были в нескольких сантиметрах от ее. Она могла чувствовать его дыхание, когда он говорил.

― Я сказал, даже не думай об этом.

Следующее, что она поняла, это, что рот Блейка находился на ее. Он прижался к ней жестко. Не размышляя ни секунды, она открылась ему, пылко прижимаясь в ответ, приглашая его язык проникнуть меж ее губ и сплестись с ее.

Битва за ручку забыта, Энди позволила ей упасть на пол со стуком, а сама обняла руками Блейка за шею. Одна из ее босых ног обернулась вокруг его ноги, а Блейк поощрил поднять и вторую и обернуть их вокруг его талии, его руки находились у нее под попкой для поддержки.

В таком положении она могла чувствовать, что ее поцелуй делал с ним. С дикой несдержанностью она терлась бедрами о его твердость. Блейк зарычал перед тем, как прикусить ее нижнюю губу. Боже, этот поцелуй был фантастическим. Ничего общего с тем последним поцелуем, что у них был ― тот был сладким и чувственным. Этот же был яростным, настойчивым и испепеляющим. Тот был первый поцелуй, который не имел продолжения. Этот же приводил к большему.

По крайней мере, должен был привести к большему, если бы у Энди было что сказать на этот счет. Он в долгу перед ней, а оргазм был бы удовлетворительной платой.

И раздумывая о том, как он сплетен с ней ― или она с ним, трудно было сказать, есть ли тут какая-то разница ― у нее было ощущение, что Блейк не будет возражать.

Слава Богу.

***

Блейк не мог поверить. Он провел бессонную ночь, крутился и вертелся, его бросало от сожаления к замешательству, затем снова к веселью, и снова к сожалению, как бросают волейбольный мяч через сетку. Пока он пытался гнать от себя мысль о сюрпризе Андреа, он не мог отвертеться от мысли об ее явных намерениях. Что обеспечило ему сильнейший стояк в дополнение к постоянному кручению-верчению. Не удивительно, что ночь была бессонной.

Поэтому этим утром он пришел в офис решительно настроенным исправить все. Он купил розы ― Дреа несколько раз говорила в своих инструкциях на протяжении недель, что женщину можно расположить к себе цветами. Ее реакция на его покупку, тем не менее, заставила его на мгновение задуматься, была ли Андреа Доусон на самом деле женщиной.

Затем они поспорили, и, черт возьми, каждое яростное слово, что вылетало из ее ротика, заставляло его штаны все больше натягиваться в области промежности. Она сводила его с ума, превращая то в печально-возбужденного, то в яростно-возбужденного. Теперь, после определенных событий, которые удивили даже его, он целовался с ней и вцепился ей в одежду, как сексуальный маньяк.

И от того, как ее груди прижимались к его груди, а бедра терлись о его таз, он знал наверняка только одно ― Андреа Доусон была целиком и полностью женщиной.

Он также знал, что это не закончится скоро. Он был слишком возбужден. Теперь, когда он начал с ней, он не смог бы остановиться, не доведя дело до конца. Или пока они вместе не доведут его до конца. Он всегда был джентльменом в этом плане.

С все еще прижатыми друг к другу ртами, он отнес ее и усадил на край стола. Отодвинулся, чтобы снять пиджак, отчасти боясь, что разорвав контакт, даст ей возможность осознать происходящее.

Ему не стоило волноваться. Дреа подалась вперед и вцепилась в его галстук. Она притянула его обратно к себе, обратно к своему жаждущему рту. Когда их поцелуй возобновился, она расстегнула пуговицу на его брюках. Его член уперся в боксеры в нетерпеливом ожидании. Управляемые этим нетерпением, его руки подняли ей юбку. Затем его пальцы танцевали над тканью ее трусиков. Громадным усилием воли он остановился, отступая назад, чтобы оценить ее реакцию и убедиться, что риск оправдан. Конечно же, он мужчина, который берет то, что хочет, но даже в тумане страсти он осознавал неуместность ситуации. Босс трахает своего работника посреди офиса. Он, по крайней мере, должен получить ее разрешение.

Приподняв вопросительно бровь, он встретился с ней взглядом.

Она ответила быстро и уверенно:

― Прикасайся ко мне, Блейк Донован. ― Ее голос был наполнен желанием. Он уставился на нее не моргая. ― Я сказала, прикасайся ко мне!

Никогда в жизни Блейку Доновану не отдавали приказы во время секса. Это была наиболее сексуальная вещь, которую он когда-либо слышал.

Он снова вернулся на свою позицию, притягиваемый ее командой, как магнитом. Одной рукой схватил в охапку ее локоны, а они были такими мягкими, как он и представлял себе. А еще лучше были хриплые вздохи, которые она издала, когда он потянул за них. Он хотел исследовать ее тело, обхватить и сжать ее грудь, пока соски не станут твердыми вершинами. Снять с нее всю одежду и смотреть на ее зардевшуюся кожу.

Но все было неистово и спонтанно. И в офисе. Не время смаковать, а теперь, когда Андреа сражалась с молнией его брюк, и эхо ее слов «прикасайся ко мне» проигрывалось у него в ушах, он чувствовал себя обязанным вернуть свои пальцы к вершине ее бедер.

Проскальзывая под ткань ее трусиков, он провел пальцем по ее влажности, так близко к тому месту, где она хотела его. Ее рука замерла на резинке боксеров, когда он дразнил ее.

― Здесь? ― его тон был низким и хриплым, когда его большой палец остановился, чтобы найти клитор. ― Здесь ты хочешь, чтобы я тебя трогал?

Она не заставила его спрашивать еще раз.

― Да. ― Андреа извивалась под его прикосновениями. ― Да, пожалуйста, да.

Он кружил большим пальцем по набухшему бутону, наблюдая за ее реакцией, когда применял разную силу нажатия. Когда ее дыхание стало тяжелее, а хватка на его волосах усилилась, он был уверен, что обнаружил именно то, что ей нравиться. А выражение ее лица ― этого было почти достаточно, чтобы кончить. Ему нужно было отвернуться.

Возвращая свое внимание к действиям, он растянул пальцы, как для шара для боулинга, один играл с клитором, в то время как двумя он проскользнул ниже, чтобы исследовать ее лоно. О, она была мокрой. Такой мокрой. И тугой. Но он был уверен, что она достаточно влажная, чтобы справиться. Теперь он мог проскользнуть внутрь, уверенный в том, что она готова его принять. Он мог чувствовать, что она уже близко, и хотя знал, что это не повод давать себе волю, хотел, чтобы она кончила на нем. Для него.

Даже в агонии страсти он осознавал, что обдумывать быстрый офисный перепихон абсурдно. Черт возьми, эта женщина…