Unknown - i 77d6616899b694e2

Мы сидели на твердых неудобных стульях, пока ждали возвращения медсестры.

Томо быстро приподнял рукав, взглянув на состояние руки.

- Тебе стоит осмотреть ее, - прошептала я. – Пока мы в больнице.

- Я же говорил, что не могу, - сказал он. – Чернилотечение? Они не знают, что с этим

делать.

Я нахмурилась.

- Знаю, но у тебя пылает кожа. Это плохо. Но чернила хотя бы перестали капать, - я

провела пальцем по ране. Чернила оставляли след на моей коже, но уже не стекали по его

руке.

Автоматические двери перед нами раздвинулись, вернулась медсестра. Томо

поднялся на ноги. Голос ее был тихим и мягким, в руках она сжимала пюпитр с зажимом.

- Мне очень жаль, с родами возникли сложности. Пока что к ней можно лишь членам

семьи.

- Сложности? – глаза Томо расширились. О, нет. С Шиори все в порядке? А с…

ребенком?

- Не волнуйтесь, - спешно сказала медсестра, выдавив улыбку. – И она, и ребенок в

порядке, но сейчас рядом лучше быть только семье.

- Он – семья, - прозвучал голос, и я, обернувшись, увидела женщину. Ее волосы

были собраны в неряшливый пучок, а поверх бежевого пальто был розовый шарф.

- Ямада-сан, - обратился к женщине Томо.

«Ох, - подумала я. – Мама Шиори».

Это было легко понять. У них были одинаковые глаза, и кто еще мог оказаться здесь

в больнице?

- Томохиро, - сказала она, обнимая его. Я чувствовала себя лишней, глядя на них.

Почему я вообще согласилась пойти? Я постаралась широко улыбнуться, когда мама

Шиори повернулась ко мне.

- Моя девушка Кэти, - сказал Томо, и мама Шиори протянула руку, быстро

поклонившись. Я пожала ее ладонь, склонив голову.

- О, - сказала она с неуверенной улыбкой. – Мило. И я не знала, что у тебя есть

девушка, Томохиро.

- Рада знакомству, - пробормотала я, чувствуя себя неловко. Я видела по ее лицу, что

она надеялась на отношения между Томо и Шиори.

- Шиори будет рада тебя видеть, - сказала Ямада. Она взглянула на медсестру, что

отступила и показала на двери. Мы прошли за Ямадой в лабиринт белых коридоров.

- Она в порядке? – спросил Томо. – Медсестра сказала…

- Все хорошо, - сказала Ямада, ведя нас по коридорам. В них пахло моющими

средствами, сильный и едкий запах, смешивались звуки пикающих устройств, пока мы

шли мимо палат. – Но с ребенком все немного хуже.

Тут я потеряла нить разговора, ведь не понимала термины, которые они произносили.

Я предположила, что ребенку нужен дополнительный уход. Голос ее мамы не был

слишком тревожным, так что, видимо, жизни ничто не угрожало. Но мне не нравилось

оставаться в неведении. Я опять не вписывалась в японскую жизнь. А если я однажды

упаду с велосипеда Дианы и сломаю ребро? Я даже не смогу объяснить ничего доктору,

как и не пойму его вопросы.

Мы остановились у двери, и Ямада открыла ее.

- Шиори-чан, смотри-ка, кто пришел, - она улыбнулась, а Томо прошел в комнату.

Я осталась на пороге, не зная точно, что делать. Комната была залита лучами

вечернего солнца, постельное белье почти сияло в таком освещении из окон рядом с

кроватью. Шиори сидела в белой рубашке, что тоже ярко сверкала. Она выглядела как

умиротворенный ангел. Ее черные волосы завитками ниспадали на плечи. Я нигде не

увидела ребенка.

- Томо-кун, - сказала Шиори. Глаза ее расширились, пальцы вцепились в простыни.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил он, но я видела слезы, собравшиеся в уголках ее

глаз. Она написала ему, но не была уверена, что он придет, а теперь она радовалась, что

он все же появился.

- Заходи, - сказала мне на ухо мама Шиори, и я шагнула в комнату. Шиори заметила

меня и покраснела. Она была недовольна или смущена? Может, ей было неловко в моем

присутствии.

- Привет, - сказала я. – Я… хотела тебя, кхм, поздравить.

- Спасибо, - сказала Шиори, кивнув едва заметно, но я это движение уловила.

- Твоя мама не сказала, - отметил Томо. – Девочка или мальчик?

Тревога Шиори отступила, она солнечно улыбнулась.

- Девочка, - сказала она. – И она прекрасна, Томо-кун.

Томо улыбнулся и взлохматил волосы Шиори.

- Получилось ведь? Молодец, - она просияла.

- Мы можем увидеть малышку? – спросила я.

Улыбка Шиори увяла, но ответила ее мама:

- Ах, сейчас не получится. У нее хайкецушоу .

Улыбка застыла на моем лице. Я не понимала, что это означает.

- Какое-то время ей нужен особый уход, - сказал Томо. – Но это ведь даст тебе время

отдохнуть, нэ , Шиори-мама? – он сказал это так нежно и радостно, что Шиори засветилась.

И, видя его доброту, я любила его еще сильнее. Отступил парень, что спорил с

директором. Проявился парень, которого я любила.

« Монстр тоже умеет улыбаться. А это монстр, что хочет быть человеком ».

Слова проникли в мои мысли, вспомнились и слова Джуна:

«Это монстр, что захотел стать человеком», - я пыталась прогнать голос, но он

обволакивал мысли, захватывал сознание. Комната закружилась, мне было невыносимо

жарко.

Я упала на колени. Я слышала голос Томо. Чувствовала, как он поднимает меня под

руки с пола, но все было словно в тумане. Сон был четче, чем реальность. Голоса

подавили все вокруг меня.

« Мукаши-мукаши , - шептали они в стиле традиционного начала японской сказки. –

Давным-давно жил монстр, что хотел стать человеком. И он принял облик человека, но

внутри остался демоном. И в один прекрасный день демон вырвался на свободу и подавил

в нем человека. Он ворвался в мир и поглотил его. Но этого не хватило, чтобы утолить

его голод, и он выплюнул этот мир, а затем проглотил его снова. И он все еще голоден, он

всегда голоден ».

- Кэти!

Я медленно моргнула, зрение возвращалось. Рот Шиори был приоткрыт, а ее мама

помогала Томо поднять меня с пола и довести до стула, что стоял у кровати.

- Мне очень жаль, - сказала я. – Похоже,… я упала в обморок.

- Здесь жарко, - сказала Шиори, и я не понимала, почему она меня прикрывает, но

была благодарна. – Окаасан , принесешь воды?

- Конечно, - сказала ее мама и подошла к умывальнику в углу комнаты.

- Тебе уже лучше, - сказал Томо, но выглядел он теперь иначе, словно я могла видеть

его рога и крылья, хотя их сейчас не было, следы чернил на его скрытых шрамах, осколки

Магатама, расцарапавшие его ладони. – Твои глаза, - тревожно прошептал он, но я уже все

поняла. Чернила овладевали мной. Но это пугало меня не так сильно, как то, что делал

сейчас он, его доброта.

Ведь впервые я видела в его глазах древний голод.

Я постукивала пальцами по лиловому дивану в гостиной. Ноги я подогнула под себя,