Unknown - i 77d6616899b694e2

в кожу. Дрожащими пальцами я дотянулась до них и принялась вытаскивать по одному,

кривясь от боли. Я оставляла осколки на земле, и они сложились по линиям разлома,

словно пазл.

Камень Магатама.

Я услышала шелест ткани и подняла голову. Аматэрасу стояла надо мной, в ее глазах

блестели слезы. Огонь угасал, крики становились тише. Мы стояли на небольшом

островке в небе, солнце и яркие облака окружали нас. Никаких лошадей, никакого огня,

только мутный океан вокруг, ниспадающий с парящего континента с тихим гулом

золотыми облаками.

Очередной странный сон. Я уже не могла их выносить. Почему мне не может

присниться, как я сдаю экзамен в нижнем белье? Почему я должна так бояться снов? Я не

хотела такую жизнь.

Я подхватила осколки Магатамы и протянула их на ладони Аматэрасу. Она

склонилась, накрыла мою ладонь своей, а когда убрала руку, появилась красная нить, и

Магатама оказалась на ней, словно кулон. Камень снова был целым, изогнутой стеклянной

слезой, и она держала Магатаму между нами, и кулон покачивался на нити.

- Это ключи, да? – спросила я. – Императорские сокровища.

- Я дала их Джимму, - сказала она. – Чтобы он пережил цикл.

- Какой цикл?

Она опустила камень на мою ладонь. Он был холодным и гладким, я обхватила его

пальцами.

- Цикл судьбы. Рождение, невинность, предательство, смерть.

Я покачала головой. Слишком размытый ответ.

- Я думала, они воплощают любовь, смелость и честность.

- Честность, - повторила Аматэрасу. – Они повесили зеркало на дерево, чтобы

выманить меня из пещеры, из моего укрытия. Разве это не обман?

Я пыталась заставить думать сонную голову.

- Нет, - сказала я, - ведь они лишь показали тебе, кто ты на самом деле.

Аматэрасу улыбнулась, слезы на ее щеках блестели на солнце.

- Они показали, что я не могу скрыться от того, что меня ждет. Я не могу скрыться от

правды.

Я медленно опустилась на колени, как делали самураи в сериалах. Я знала, что веду

себя неправильно, кланяясь, словно парень, а не девушка, кланяясь не совсем в

правильной позе, но я уткнулась лбом в песок, кожу покалывало.

- Оджо-сама , - сказала я, называя ее госпожой, принцессой, как слышала по

телевизору. – Прошу, помогите мне. Расскажите, что случилось с Тсукиѐми. Расскажите,

как не позволить ему навредить Томохиро.

Аматэрасу опустилась на колени, ткань шелестела, сворачиваясь складками. Она

взяла меня за руки и помогла встать, пока мы не оказались напротив друг друга. Сон таял,

мы оказались в густой бамбуковой роще, высокие зеленые стебли закрывали все вокруг,

кроме яркого солнечного света над нами.

- Дело не в спасении Томохиро, - сказала Аматэрасу. – А в спасении мира. Тсукиѐми

уже впился в него, уже захватывал его. Он не вырвется из хватки его когтей. Ты должна

его остановить.

Она взглянула на бамбук, глаза ее затуманились от воспоминаний.

- Давным-давно я поклялась в любви Тсукиѐми, а он пообещал мне свое сердце. Мы

были детьми августейших, не полностью бессмертные, но и не совсем люди. Мы хотели

заботиться о мире, помогать людям, что строили дома, что впервые постигали законы

жизни и смерти. Они были нашими детьми, мы знали, что такое – терять наших

наследников. И вскоре Тсукиѐми начал видеть только разрушение, болезни и отчаяние. Он

стал одержимым своей силой, своими видениями изменить мир. Он не нравился и ками , и

людям. Другие ками и я хотели направлять потомков, а он хотел нарисовать новый мир и

начать все сначала. Он начал рисовать драконов, что парили в небесах, духов каппа , что

топили людей в водах, инугами , что нападали в горах. Он был полон горечи, это

ослепляло его.

Солнце над нами закрыли облака, бамбуковая роща стала темно-зеленой, укутанной

тенью. У меня еще не было такого четкого сна, я помнила ее слова. Буду ли я помнить их,

когда проснусь? Я заставляла себя слушать, не терять концентрации.

Аматэрасу опустила руку, пальцы ее спрятались за двенадцать слоев разноцветных

рукавов кимоно.

- Чтобы унять его гнев, я попросила Укемочи приготовить для него пир. Рис с полей

нынешней Ниигаты. Чай из священных листьев долины в тени Фудзи, что теперь зовется

Шизуока. Рыба из бушующих морей Сусаноо. Это напомнило бы ему, как прекрасна

земля, что еще не все потеряно.

- Но… это не сработало, да?

Аматэрасу печально покачала головой, поднимая руку с крепко зажатым в ней

Магатама.

- Он разозлился, что Укемочи приготовила ему грязную еду с земли, а не нектар с

Небесных долин. И он убил ее, еще одну ками . Нашу родственницу, - она закрыла глаза,

слезы текли по щекам. – Я знала теперь, каким опасным он стал.

Я вспомнила Джуна на татами, меч был рядом с ним.

- И Сусаноо убил его.

Аматэрасу открыла глаза, что сверкали, как солнце.

- Нет, дитя. Это сделала я.

От этой мысли мне стало не по себе, сон начал таять на глазах. Я просила себя не

просыпаться. Еще немного.

- Не понимаю.

- Он доверял мне, - сказала Аматэрасу. – Он любил меня. Только я могла

подобраться к нему так близко. И я предала его, Кэти, чтобы спасти мир.

Я боролась, чтобы остаться во сне. Я чувствовала, как возвращаюсь в реальность.

- Вы говорили, что я предам Томо. Вы это имели в виду?

- Зеркало показывает правду, - сказала она. – Камень наносит метку. Меч всех

спасает. Три сокровища Саншу но Джинги отмечают путь.

- Но Томо – не Тсукиѐми, - заявила я. – Нам нужно лишь успокоить в нем чернила.

Он не считает мир прогнившим. Так думает Джун, - солнце ослепляло, окрашивало

зеленый бамбук в белый цвет.

- Такахаши Джуна нужно остановить, - согласилась она, отдав мне Магатаму.

Гладкая поверхность камня была холодной. – Сокровища принесут ему судьбу Сусаноо.

Его наследники не будут править. Как и Тсукиѐми.

- Но Томо этого и не хочет. Он не такой.

- Монстр на привязи остается монстром, - сказала Аматэрасу, и голос ее подхватило

эхо голосов, принесенных ветром. – Ты должна убить его, пока он не вспомнил себя. Пока

не стало поздно. Пока он не ощутил голод. Предай его. Убей его.

- Нет! – закричала я голосам, свет окружил меня, и я увидела, как утреннее солнце

заглядывает в окно моей спальни.

* * *

Я ясно помнила сон. Он не исчезал, хотя я была занята многими делами. Другие сны

становились размытыми, воспоминания путались, но не в этот раз. Этот сон я помнила во

всех подробностях.

Сузуки-сенсей на уроке писал на доске уравнение за уравнением, но я поймала себя

на том, что черчу сокровища на полях тетради. Зеркало показывает правду, так она

сказала. Камень ставит метку. Меч спасает всех. Саншу но Джинги отмечают путь. Если