User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Родник Души. И вещий посох льнёт

К тебе, Земля, Поэзия вторая,

В просторный день начавшая полёт!

Из мраморной громады слов и строчек

Я высекаю то, чем дышит свет.

И ореолом жизни оторочен

Намеченный в пространстве силуэт.

Простор стиха сквозит стихией чувства.

И, намечая к Солнцу свой полёт,

Оставив стих на паперти искусства,

Родное сердце дышит и поёт.

И возникает радостная песня.

И, к Петербургу устремив свой взор, –

Что может быть на Свете интересней? –

Я вылетаю на его простор.

ПЕСНЯ

Быть можно вдалеке от Петрограда,

Но сквозь бесчисленность зачатий и крестов

Вбирать в себя грустящую прохладу

Невы и кружево мостов,

И течь воды в мелеющем канале,

И взлёты ангелов над мудростью перил.

О, Пётр Великий, песню в идеале

Ты в этом городе чудесном сотворил!

Серёженька, скажи, чей стих? Себе присвоить

Я не хочу чужого слова вязь!

Сергей ЕСЕНИН:

Сама придумала и неча беспокоить.

В тебе самой открыта Неба власть:

130

Вбирать и видеть, чувствовать и строить,

Не то, что у кого-то бы украсть!

Я пошутил. Вот видишь, – безотчётно

Бегут стихи. Они живут в Душе.

Их зёрен многокрасочность бессчётна.

Их отсвет в сердце – новое клише,

Несущее чудесную новинку

О Мире, об игривости Пера.

Соединим две звёздных половинки.

И стих готов. И действовать пора!

ТАТЬЯНА:

Грущу я, милый, по старинной лепке

Соборов царственных и сфинксов у Невы.

О, Петербург, мой друг великолепный,

Жилище прадедов, Святилище Совы,

У ног Минервы ждущей новых песен,

В разладе с временем, в единстве с естеством.

О Петербург, любви Учитель первый,

Сияющий изящным мастерством!

Здесь Блока многомерная громада

Вздымалась, высилась и к Небу вознеслась.

В ночах поэзии безлунность Петрограда

На паперть вылилась в Души высокой власть.

Владеет сердцем пламенная Лира

Певца печального. А голос свеж и чист,

Сквозит безвременностью молодости Мира

И льнёт к ладоням, словно лист,

Опавший лист, узорчатый и нежный,

Оброненный, как осень, у Невы.

О, Блок, такой туманный и мятежный,

Дитя Невы, Минервы и Совы!

Серёжа ЕСЕНИН:

Ты плачешь, милая, не только о Серёже,

О Саше также и тоскуешь и поёшь.

Наш Петроград и нам всего дороже,

И так же близок, как гумно и рожь.

И ржа рязанского остылого подворья,

И темень брошенных бессчётных деревень.

О, Русь моя родная, темень горя

Легла на твой порушенный плетень!

ТАТЬЯНА:

Серёженька, ты всё скорбишь о пашне,

Которая мазутом залита.

Печален, знаю, день её вчерашний.

И Русь не та, и я уже не та.

131

И я печальна. Злобы полон дом мой

И в Душу мне швыряет головни

За стих, за память, с ленью не знакомой.

Вздохни и самокрутку заверни.

Курни, мой друг, коль старая привычка

С нас снимет напряжение и боль.

И, выручив меня так необычно,

Но дорожа, пожертвуешь собой.

Но что здоровья клёванные крохи

В сравненье с повеленьем и судьбой?

Курни, мой друг, и нам опять неплохо

В обнимку с нашей нивой и резьбой!

Грущу, Серёженька, опять грущу о Саше.

А он, туманный, где-то там, вдали,

Молчит и смотрит – будущее наше.

Скажи, а не умчали корабли

На новую планету злато-друга?

Где он? Или тоскует у Невы?

В узорчатость означенного круга

Вливается загадочность молвы…

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Нет, Саша здесь. Он ждёт такого часа,

Чтобы с Землёю вновь заговорить.

В Душе горит предчувствие запаса

Огня, который хочет подарить

Своей Неве. И нежной песней вольной

Вновь осенить предвестие пера,

Роняющего радостно и больно

Слезу со старорусского двора.

АЛЕКСАНДР БЛОК:

Я здесь, мой друг! Я укрепил свой парус.

И вызрел стих. И вижу – на волне

Прощается занудливая старость,

И юность снова шествует ко мне.

Видны опять узоры Петрограда.

На стрелку тени осени легли.

И высится дворцов его громада –

Начало Света, край родной Земли.

Да, Петербург как женщину мы любим.

В нём всё округло, нежно и светло.

К его ладоням приникают губы,

И в неге осветляется чело.

И, на колени встать пред ним готовый,

Я буду щёки зданий целовать,

Конечно, в мыслях. Это мне не ново.

И буду звать собой повелевать!

132

ТАТЬЯНА:

Так объясниться городу в любви

Лишь сердце поэтическое может,

Которое судьба страны тревожит, –

Стихом-молитвой храма на крови!

К какой иной восходит сердце выси?

Куда зовут небесные друзья?

Мне невдомёк. Пегас мой пущен рысью.

И в нём проснулась молодость моя.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Мы здесь живём, и любим, и жалеем.

Величье Душ не требует наград.

Тебя пройтись по ласковым аллеям

Зовём и осчастливить Петроград

Своим явленьем через дни и годы,

И красоту свою ему явить.

Загадок много у родной Природы.

Одна из них – берёзовая выть.

Мы сквозь неё проходим, очищаясь.

И свежесть радостная, Божья благодать

В нас снова входит. Мы, с Землёй прощаясь,

Не в силах даже в мыслях передать

Всю суть преобразующего свойства

Усердий ласковых пространства и светил.

Но о Руси того же беспокойства

Наш Бог при встрече нам не запретил.

И плачет полевыми бубенцами

Далёкая родная голубень –

Дорога меж сынами и Отцам,

Свободная и ясная как день!

Мои родные, дорогие люди,

Необъяснимо милые притом,

Мы снова с вами в Петербурге будем,

Зажатые молитвой и постом!

Но Дух, раскованный от злобы и проклятий

Нас вознесёт в ладони красоты.

Мы отдохнём в тепле её объятий

И укрепим о Родине мечты!

ОБОЮДНО –ТЁПЛЫЙ ВЕЧЕР

Конец октября 1990-го года

Только что прошёл вечер, посвящённый 95-летию Серёжи Есенина в салоне «Эпсилон» в

Доме детского творчества. Мой космический дневник пополнился новыми стихами. Здесь же

остался стих Михаила Лермонтова:

Серёжа, ты на век меня моложе.

Ты брат мой, друг и правнук, наконец!

Но где найти друзей тебя дороже

И возложить к твоим ногам венец

133

Печальных дум, чем трудно дышит пашня

Печального рязанского села,

День завтрашний и день вчерашний

И всё, что мать родная сберегла?!

Гости разошлись. А мы снова сидим за самоваром, читаем наизусть стихи Есенина,

Пушкина, вспоминаем: «У Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том…»

Златая цепь вьётся новыми поэтичными строчками:

Нет, невозможно жить без нашей встречи,

Где льётся поэтичное АИ.

Устроим обоюдно-тёплый вечер,

Где все друзья любимые мои

Поднимут вновь прозрачные бокалы.

Мне с детства встречи той повсюду было мало…

Мы жжём какую-то подаренную нам кем-то индийскую палочку, с которой