Александр Федута - Пять избирательных кампаний Лукашенко

Последнее — особенно печально. Печально думать о том, что в трудный момент все эти «человеки с ружьями», служащие в пограничных, внутренних и иных войсках, получающие зарплату в спецслужбах, с радостью забудут о существовании Республики Беларусь — как забывают о недоразумении, случившемся в жизни человека. Что, им больше всех нужно? Мы это видели уже — в Крыму, когда вежливые зеленые недолюди легко и свободно уничтожили любые признаки государственности: вроде и был Крым украинским, а так легко оказалось — не защищать его.

Всё безразлично оказалось и оппозиции. Дело даже не в скукоживании ее до размеров кусочка шагреневой кожи из романа Бальзака. Дело в отсутствии реальной надежды на победу. Она настолько привыкла бороться сама с собой — не за голоса даже избирателей, а просто — сама с собой, что сначала разучилась договариваться — а именно это и есть политика; потом — разучилась разговаривать с людьми и предпочла имитировать этот процесс; наконец, она разучилась даже собирать подписи — и утратила при этом остатки совести и принципиальности, чтобы сказать об этом вслух…

Собственно говоря, все уже давно безразлично и Александру Лукашенко. Человек, когда-то клявшийся народу и стране в соблюдении их интересов, уже давно свел эти интересы к чарке и шкварке. Ему кажется, что эта клятва перестанет обязывать его в тот момент, когда он сыграет свой последний хоккейный матч за президентский клуб.

Будь я уверен в том, что Александр Григорьевич знаком с компьютером хотя бы на уровне младшего сына, я бы сказал: ему всё равно, что будет с программой после того, как game over. А ведь рано или поздно это случится. Оборудование стареет. Страна ветшает. И час game over все ближе и ближе.

Но всем всё равно.

Включая и вас, уважаемые читатели. Потому что приближение финала проходило на наших с вами глазах. И с нашим общим участием.

Кто-то встал в сторонке и превратился в наблюдателя.

Кто-то выжил и сумел выйти на свободу — сам, заставив мнимого победителя ощутить, что его-то он победить как раз и не смог.

И только белорусский народ некоторое время ощущал, что жить стало хуже и отнюдь не веселее.

Как сказал следователю… этот, как его… ну… который выполнял волю пославшей его партии: «Я на площадь и не собирался — меня просто таксист мимо вез, я и вышел к своим избирателям»…

Каждого из той десятки таксист привез к его избирателям. Каждому пришлось заплатить свою цену. Вот только никто — ни один из десяти — не осмеливается вслух признаться в том, стоила ли его игра такой цены.