Andrey Maidansky - Spinoza Izbrannyie sochineniya

избегать опасностей, отовсюду им грозящих; я уже не говорю о том,

что гораздо лучше и достойнее нашего познания рассматривать

действия людей, чем животных. Но об этом подробнее в другом

месте.

Теорема 36.

Высшее благо тех , которые следуют добродетели , обще для всех ,

и все одинаково могут наслаждаться им .

Доказательство.Поступать по добродетели — значит

действовать по руководству разума (по т. 24), а все, что мы стремимся

делать, следуя разуму, это (по т. 26) — познавать. А потому (по т. 28)

высшее благо тех, которые следуют добродетели, состоит в познании

бога, т.е. (по т. 47, ч. II и ее сх.) это есть благо, общее для всех людей,

которым могут обладать равно все люди, поскольку их природа

одинакова; что и требовалось доказать.

Схолия.Если же кто спросит: что если бы высшее благо тех,

которые следуют добродетели, не было обще для всех? не следовало

ли бы отсюда, как и выше (см. т. 34), что люди, живущие по

руководству разума, т.е. (по т. 35) люди, поскольку они сходны по

своей природе, были бы противны друг другу? Ответ на это таков:

высшее благо человека является общим для всех не случайно, но в

силу самой природы разума, а именно потому, что это вытекает из

самой сущности человека, поскольку она определяется разумом, и

что человек не мог бы ни существовать, ни быть представляем, если

бы не имел способности наслаждаться этим высшим благом. В самом

дела (по т. 47, ч. II), самой сущности человеческой души свойственно

иметь адекватное познание вечной и бесконечной сущности бога.

Теорема 37.

Всякий , следующий добродетели , желает другим того же блага ,

к которому сам стремится , и тем больше , чем большего познания

бога достиг он .

Доказательство.Люди, поскольку они живут по руководству

разума, являются для человека всего более

550

полезными (по кор. 1 т. 35); а потому (по т. 19) по руководству разума

мы необходимо будем стремиться к тому, чтобы и другие люди также

жили по руководству разума. Но благо, к которому стремится всякий,

живущий по предписанию разума, т.е. (по т. 24) следующий

добродетели, есть (по т. 26) познание. Следовательно, всякий,

следующий добродетели, желает и другим людям того же блага, к

которому сам стремится. Далее, желание, поскольку оно относится к

душе, есть (по 1 опр. аффектов) самая сущность ее. Сущность же

души (по т. 11, ч. II) состоит в познании, заключающем в себе

познание бога (по т. 47, ч. II), и без такого познания она не может (по

т. 15, ч. I) ни существовать, ни быть представляема. А потому, чем

больше познания бога заключает в себе сущность души, тем больше

будет и то желание, которым следующий добродетели желает

другому того же блага, к которому сам стремится; что и требовалось

доказать.

Иначе.Человек (по т. 31, ч. III)будет тем постояннее любить то

благо, к которому сам стремится и которое любит, если увидит, что и

другие любят то же. А потому (по кор. той же т.) он будет стремиться,

чтобы и другие любили то же самое. А так как это благо (по пред. т.)

обще для всех и наслаждаться им могут все, то он (на том же

основании) будет стремиться, чтобы все наслаждались им, и (по т. 37,

ч. III) тем больше, чем больше сам он наслаждается этим благом; что

и требовалось доказать.

Схолия 1.Кто вследствие одного только аффекта стремится к

тому, чтобы другие любили то же, что он любит, и жили по его

желанию, тот действует лишь под влиянием страсти и поэтому будет

ненавистен в особенности тем, которым нравится другое и которые

вследствие этого под влиянием такой же страсти стараются и

стремятся, чтобы другие, наоборот, жили по-ихнему. Далее, так как

то высшее благо, к которому люди влекутся вследствие аффекта,

часто бывает таково, что им может обладать только один кто-нибудь,

то отсюда происходит, что те, которые любят что-либо, не всегда

остаются верны самим себе и, находя удовольствие восхвалять

любимую ими вещь, в то же самое время боятся, как бы им не

поверили. Наоборот, кто стремится руководить другими разумно, тот

действует не под влиянием страсти, по гуманно и кротко и всего

более бывает верен сам себе.

551

Далее, всякое желание и действие, причину которого мы

составляем, поскольку мы имеем идею бога, иными словами,

поскольку познаем его, я отношу к благочестию (religio). Желание же

делать добро, зарождающееся в нас вследствие того, что мы живем

по руководству разума, я называю уважением к общему благу (pietas).

Далее, желание человека, живущего по руководству разума,

соединить с собой узами дружбы других людей я называю

честностью , а честным — то, что одобряют люди, живущие по

руководству разума, и наоборот, постыдным — что препятствует

дружественным связям. Кроме того, я показал также, в чем коренятся

основы государства.

Далее, из вышесказанного легко можно усмотреть, в чем состоит

разница между истинной добродетелью и бессилием: а именно,

истинная добродетель есть не что иное, как жизнь по одному только

руководству разума; а следовательно, бессилие состоит в одном

только том, что человек отдает себя на произвол вещей,

существующих вне его, и определяется ими к таким действиям,

которых требует общее состояние внешних вещей, а не самая

природа его, рассматриваемая единственно сама в себе.

Вот то, что я обещал доказать в сх. т. 18 этой части. Отсюда

явствует, что известный закон, запрещающий убивать животных,

основан более на пустом суеверии и женской сострадательности, чем

на здравом разуме. Разум учит нас, что необходимость искать того,

что нам полезно, связывает нас с людьми, а не с животными или

вещами, природа которых отлична от человеческой: по отношению к

последним мы имеем то же право, какое они имеют по отношению к

нам. Мало того, так как всякое право определяется добродетелью или

могуществом каждого, то люди имеют гораздо большее право над

животными, чем животные над людьми. Я не отрицаю, однако, что

животные чувствуют, а отрицаю только то, что будто бы вследствие

этого нельзя заботиться о собственной пользе, пользоваться ими по

произволу и обращаться с ними так, как нам нужно; ибо они не

сходны с нами по своей природе, и их аффекты по своей природе

различны от аффектов человеческих (см. сх. т. 57, ч. III).

Остается еще показать, что такое справедливое и несправедливое,

преступление и, наконец, заслуга. Об этом см. следующую схолию.

552

Схолия 2.В Прибавлении к первой части я обещал объяснить, что