Тори Халимендис - По ту сторону тьмы

— Нравится, — согласилась она. — И это еще один повод умолчать о произошедшем. Мужчина должен чувствовать себя сильнее своей женщины, но никак не наоборот. А теперь давай спать, Северина. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Избежать разговора с Дамианом не удалось. Он подстерег меня, когда мы с Вельмой возвращались к месту ночевки от ручья.

— Северина, нам надо поговорить, — настойчиво сказал он.

— Нам не о чем разговаривать, — произнесла я не менее твердо.

Вельма остановилась, посмотрела на меня, перевела взгляд на Дамиана, кивнула каким-то своим мыслям и отошла в сторону. Впрочем, далеко отходить она не стала, остановилась так, чтобы хорошо нас видеть, но не слышать сказанное вполголоса. Похоже, колдунья не торопилась доверять ученику Алваро.

— Это из-за него ты отказываешь мне? — Дамиан решил перейти сразу к сути. — Из-за Анри? Я видел вчера, как вы держались за руки, как смотрели друг на друга. Это его ты видишь своим супругом?

— Даже если бы его не было, это ничего не изменило бы для тебя, — спокойно ответила я.

Дамиан схватил меня за руку.

— Ты хоть понимаешь, что на тебе лежит ответственность за все Сумеречное Королевство, Северина? Алваро отобрал меня из многих претендентов, как самого достойного!

— А ты понимаешь, что разговариваешь сейчас со своей королевой, Дамиан? — обманчиво-ласково спросила я. — Сейчас, в походе, мы равны. Но только лишь потому, что я так решила.

На мгновение закружилась голова и ослабли колени. Я узнала действие знакомых чар и разозлилась.

— Вельма!

Подруга повернулась в нашу сторону, готовая броситься мне на помощь.

— Да?

— Ты умеешь насылать мужское бессилие?

— Временно или навсегда? — спокойно осведомилась колдунья, будто слышала подобные просьбы по два раза на день.

— Желательно навсегда, — мстительно ответила я, бросив взгляд на заметно побледневшего Дамиана.

Вельма сделала вид, будто раздумывает.

— Это нелегко, конечно, но ради тебя я постараюсь, не сомневайся.

— Северина, — пробормотал Дамиан, — Северина, не надо. Я готов принять любое твое решение.

Мне очень хотелось презрительно фыркнуть, но я смогла удержаться. Просто отвернулась от несостоявшегося жениха и пошла к поджидающей меня Вельме.

С Анри мы так и не стали заговаривать о чувствах. Просто он держался поближе ко мне, иногда брал за руку и бросал на меня ласковые взгляды, следил, не устала ли я. Вот и все. Не знаю, как долго бы это продолжалось, но опять вмешался случай.

Направление знал только Дамиан, так что шли мы, повинуясь его указаниям. Первую половину дня идти было довольно легко, но никто не торопился расслабляться, все ожидали подвоха. Однако же приближалось время обеденной стоянки, а ничего не происходило. И когда Благодатный объявил привал, мы быстро съели нехитрую снедь и не стали долго отдыхать, памятуя о вчерашнем происшествии. Но на сей раз неприятности поджидали нас уже в сумерках.

Выбрав поляну для ночевки, мы распределили обязанности. Вельма вызвалась готовить ужин, Пабло и Мартин — принести воды и соорудить всем постели, Дамиану и Францу предстояло ночное дежурство, а я вызвалась помочь Анри собрать хворост для костра. Не скрою, мне очень хотелось остаться хоть ненадолго наедине с Анри. И пусть Франц настрого наказал нам не отходить далеко от места стоянки, но даже недолгие минуты, проведенные не под чужими взглядами, не могли не радовать.

Поначалу мы держались за руки, но вскоре вспомнили о своих обязанностях. Сухостоя хватало, так что мы очень быстро набрали веток и двинулись в обратный путь. Анри опять не стал говорить со мной о том, что мы чувствовали друг к другу. Мы только перебрасывались ничего не значащими репликами, но мне хватало и просто нежных теплых взглядов. Конечно, их я ловила на себе и на протяжении дня, но когда рядом никого нет, даже взгляды воспринимаются иначе. Нечто личное, интимное, только для нас двоих. Хотелось, конечно, большего, но я твердо решила больше первого шага самой не делать.

Охапка веток в руках закрывала обзор, да еще и я старалась смотреть на Анри, а вовсе не под ноги, оттого-то и не заметила эту яму. А может, она были искусно прикрыта — кто теперь скажет? Знаю только, что нога моя в один далеко не прекрасный момент вдруг не ощутила под собой опоры. В надежде сохранить равновесие, я взмахнула руками, рассыпав весь хворост, но не удержалась и полетела вниз.

— Северина! — раздался отчаянный крик Анри.

По счастью, яма оказалась не слишком глубокой, а на дне ее лежала груда листвы, так что при падении я не ушиблась. Невольно удивилась тому, что листва казалась свежей, сорванной совсем недавно, а трава, наваленная под ней, еще не успела привянуть. Словно кто-то ожидал, что я попадусь в эту ловушку, и подготовил ее таким образом, чтобы не нанести мне ни малейших повреждений. Я только оцарапала руки хворостом при падении, вот и все.

Несмотря на относительно небольшую глубину ямы, выбраться самостоятельно из нее возможным не представлялось. Пальцы вытянутых рук не доставали до ее краев. Стенки оказались гладкими, ни уступов, ни корней, цепляясь за которые можно было бы вылезти наружу. Но для паники оснований не было, ведь Анри без особых затруднений мог бы вытащить меня. Но почему он медлит?

— Анри! — позвала я.

И услышала звук, от которого оборвалось сердце и сбилось дыхание. Злобное рычание там, наверху, где оставался мой поэт.

— Анри!

Очередной рык неведомого зверя стал мне ответом. Я металась по яме, ломала ногти, пытаясь зацепиться за глиняные стены, сбивала в кровь костяшки пальцев, когда в бессилии колотила кулаками по холодной бурой почве.

— Анри!

Мне показалось, что до меня донесся ответный крик, и я замерла, напряженно прислушиваясь. Рычание, хрипы, визг боли. Похоже, наверху шел отчаянный бой.

— Вельма! — заорала я в надежде, что мне удастся докричаться до наших спутников и призвать их на помощь. — Франц! Пабло! Мартин! Дамиа-а-ан! Кто-нибудь! Помогите!

Я все кричала и кричала, пока не сорвала голос и из моего горла не стал вырываться лишь слабый сип. Тогда я медленно опустилась на мягкую травяную подстилку, обхватила голову руками и тихо заскулила.

Не знаю, сколько просидела я так, раскачиваясь из стороны в сторону: минуты? часы? Я совершенно утратила чувство времени и пришла в себя, лишь когда меня сверху окликнул голос Анри:

— Северина!

Боясь поверить собственным ушам, я задрала голову и увидела такое родное лицо. На скуле наливался багрово-черным цветом кровоподтек, бровь была рассечена и из нее тонкой струйкой стекала кровь, так что я поначалу испугалась, посчитав ранение серьезным.

— Северина! — обеспокоенно повторил Анри. — Ты жива?