Молка Лазарева - Невеста немедленного реагирования

родственниками, а потом думать о чем-то большем.

Следующие несколько минут прошли в тишине. Глеб следил за мерцающими звездами,

а Троя наслаждалась свежей прохладой.

– Нам нужно поспать, – наконец выдала она. – Иначе твоему папочке не придется даже

вспотеть в бою, мы сами рухнем к нему в ноги от недосыпа.

– Иди, – тихо произнес зельевар. – Я еще немного побуду здесь.

Физкультурница недовольно покачала головой и удалилась.

Едва на востоке забрезжил первый луч рассвета, ушел и Глеб.

Выделенное спальное место на кушетке в лаборатории Лепреза показалось неуютным.

Твердое и узкое ложе было явно не предназначено для сна, но усталость взяла свое. Сон

навалился тяжелой пеленой, унося в забытье.

Когда через несколько часов в лабораторию вошел хозяин дома и попытался разбудить

зелеьвара, с первой попытки это не удалось.

Глеб мучительно хватался за остатки сна, и только усиленное тормошение за плечи

вырвало магистра в реальность.

– Подъем, – не радостно поприветствовал артефактор. – Сегодня тяжелый день.

– Это я уже и так понял, – голос Глеба прозвучал хмуро и недовольно. – Когда день

начинается с завершения столь прекрасных снов, он просто не может пройти удачно.

***

Среди ночи Вероника проснулась от жутких воплей маркизы Кларентины, доносящихся

из общего коридора. Но сквозь сон это показалось столь нереальным, что девушка зарылась

поглубже в подушку с мыслями уснуть дальше.

– Наверное, показалось, - буркнула она и перевернулась на другой бок. – Дворянки же в

Керении.

Но вопли не стихали, а становились все громче. К ним стали добавляться голоса

обеспокоенных соседок сначала Танисы и Зарины, а потом и остальных однокурсниц.

Вскоре игнорировать шум было просто невозможно, и Вероника, проклиная все и вся,

встала и поплелась в коридор, узнавать, что же произошло.

Картина предстала предсказуемая, но любопытная.

Зареванная Кларентина причитала в полный голос, грозя сквозь слезы проклятиями

герцогу Эридану, топала в истерике ногами, швырялась в однокурсниц туфлями. Один торчал

воткнутый каблуком в стену коридора, второй красовался в руках у Танисы. Видимо, отобрала

раньше, чем неадекватная дворянка запустила бы ей его в голову.

– Ну и что тут происходит? – позевывая, поинтересовалась Вероника.

Вид она попыталась сохранить равнодушный, но проснувшееся любопытство жаждало

удовлетворения.

– Собирайся, – хмуро ответила Зарина. – Ванессу и Кларентину отчислили. Так что, всю

вашу тройку выгоняют.

В первое мгновение Вероника испугалась, сбылись ее самые страшные опасения, но

тут же взяла себя в руки и с абсолютно невозмутимым выражением лица выдала:

– Считайте, у меня индульгенция. Не далее как несколько дней назад ректор Милонский

подписал бумагу, которая разрешает мне продолжить обучение в случае отчисления моих

соседок. Удивление не успело проступить на лицах присутствующих, ему помешала вспышка

портала, откуда вначале выпала Ванесса, а затем вышагнул герцог Тарфолд.

– Я смотрю, все уже в сборе, – обвел он взглядом толпу, остановившись на мгновение на

тройке Танисы и уткнувшись в Веронику, продолжил. – Мне очень жаль, курсантка, но тебе тоже

придется покинуть Академию. Видят боги, я пытался до последнего терпеть безалаберность и

проступки данных особ, но они не оставили мне выбора.

“Данные особы” синхронно взвыли и рассыпались в очередном возмущенном вопле.

На перебой обвиняя герцога во всех смертных и не смертных грехах. Кларентина орала что-то о

подыгрывании иномирянам, Ванесса о предательстве дворянского сословия.

Все пытались внимательно вслушаться и разобраться о чем же они вещают, и только

Вероника молча забрала из комнаты бумагу, выписанную Милонским, и, гордо прошагав мимо

однокурсниц, вручила ее начальнику СБ.

Эридан вопросительно взглянул на девушку, но документ развернул. Пробежался по

строчкам. Казалось, прочитанное принесло ему облегчение, а черты лица на мгновение

разгладились.

– Поздравляю, – протянул он свиток обратно Веронике. – Вы оказались

предусмотрительной и, несомненно, умной барышней. Я рад, что вы согласились нам помочь.

Можете продолжать обучение, Академия умеет быть благодарной.

Едва эта реплика прозвучала, вопли дворянок тут же утихли, а Вероника заработала не

просто любопытные взгляды, а настороженные и даже злые.

– Это за какие заслуги? – не выдержала и прошипела Ванесса. – Может, тоже спит с

вами? Как иномирянки?

– Придержите язык, – рявкнул Тарфолд. Его терпение все же лопнуло. – Еще одно слово,

и вместо отчисления вы двое отправитесь на каторгу за использование запрещенных зелий. Один

намек королеве, кто именно и чем хотел опоить ее любимого сыночка, и вы обменяете красивые

платья на бесформенную робу!

Угроза подействовала незамедлительно. Гробовое молчание тут же повисло в блоке, и

только всхлипывания Кларентины разбавляли его и добавляли трагичности моменту.

– А теперь марш собирать вещи, – приказал Тарфолд и следующим рыком разогнал

собравшихся. – А вы что уставились?! Бегом по комнатам, у вас завтра учебный день!

Первокурсницы, пусть и недовольно, начали расходится.

На прощание Тарфолд остановил уходящую Веронику:

– Еще раз спасибо тебе, – четко произнес он слова неожиданной благодарности. – Я

надеюсь, тебе удастся оживить Арсения.

Девушка, услышав подобное, явно растерялась, вымолвив скромное:

– П-п-постараюсь.

– Академия в тебя верит.

Когда коридор опустел, через портал ушел и Эридан, но не в поместье, куда собирался

изначально, а в покои Филония.

Милонский, не смотря на столь поздний час, бодрствовал. Он обнаружился сидящим за

рабочим столом и погруженным в чтение древних фолиантов.

– Рад видеть тебя, – не поднимая глаз от книги, поприветствовал ректор племянника. – Я

почувствовал твое появление в Академии. Знал, что ты явишься.

– Я не на долго. – сухо бросил герцог и тут же спросил. – Почему я узнаю о возможности

оживить Горгулия только сейчас?

– Шанс крайне ничтожен, зачем вселять лишние надежды.

– И все же зря не сообщил, – Эридан подошел к столу ректора вплотную. – Следи за

девчонкой, которая будет проводить ритуал. Возможно, ее попытаются устранить в ближайшее

время.

Милонский тут же захлопнул том и отложил его в сторону. Пристальный взгляд старых

глаз на племянника и недовольный тон выдали обеспокоенность ректора:

– Что ты наделал?

– Всего лишь кинул кость предателям. Если мои предположения верны, то Веронику

попытаются убить. Я почти уверен, что заговорщицы с ее курса.