Молка Лазарева - Невеста немедленного реагирования

– Не самое подходящее время для подобных авантюр. В Академии нет женщин,

способных по первому зову явиться в комнату и защитить девушкуу, а если ее уже сейчас

убивают?

– В Академии есть Терция, – напомнил герцог, сверкнув “орлиным оком”. – И я

предусмотрел механизм защиты – повесил на девушку несколько оповещающих щитов. О

нападении вы узнаете мгновенно.

Но ректора подобный план не сильно обрадовал. Милонский отодвинул кресло от

стола, встал и направился к шкафу, откуда достал пыльную бутылку успокоительного снадобья и

рюмку.

– У меня больное сердце, Эридан, – отмеряя себе двадцать капель, констатировал

ректор. – Мне пора на покой, а ты подкидываешь мне еще больше проблем.

– Куда ты клонишь?

– Когда все закончится, я хочу отдать тебе свою должность. Ты достаточно долго избегал

места главы Академии.

– Неужели дело только в пошатнувшемся здоровье? – с сомнением поинтересовался

Тарфолд. Милонский, поморщившись, выпил горькое лекарство и, вернувшись обратно в кресло,

ответил: – Нет. Но ты уже начал решать за меня и, не посоветовавшись со мной, действовать, как

заблагорассудится. А значит, готов, – Милонский устало откинулся на спинку мебели. – К защите

Вероники мы приложим все усилия. Я немедленно уведомлю Терцию о ее задании. Надеюсь,

справимся.

– Если не получится взять живьем, используйте крайние методы.

– Не хотелось бы, – поморщился ректор. – Живых опросить можно, мертвых только

похоронить.

– Мертвые не так опасны, как живые. Но за помощь и одобрение спасибо, –

поблагодарил дядюшку герцог. – А теперь я вынужден уйти. В Керении тоже все не так радужно,

как хотелось.

– Иди, – разрешил Филоний, провожая племянника тяжелым взглядом.

Когда вспышка портала угасла, Милонский накапал себе очередную рюмочку зелья и

произнес заклинание вызова преподавательницы этикета.

Впереди его ждал тяжелый разговор, уговорить госпожу Шарон вернуться к старым

добрым временам ее молодости. И дело это было далеко не легким.

ГЛАВА 11

Одиночество.

В последние несколько дней я наслаждалась этими редкими минутами, когда

оставалась одна. Эти суета и события вокруг не давали покоя голове и мыслям, от того даже

сейчас, за несколько часов до злополучного бала, я сидела напротив зеркала и наслаждалась

тишиной. Час назад герцог увел Велидора. Точнее, телепортировался с ним к секретному месту

встречи с официальной делегацией Пятого Радужного. Как пояснил сам король, в первую волну из

королевства отправились жаждущие руки и сердца дамочки, во второй же двинулись видные

государственные деятели – министры и советники. Их путешествие в отличие от шумных,

потенциальных невест Даррия, отличалось особой секретностью. Минимум огласки,

передвижение по нелюдным дорогам, небольшими группами, без привлечения лишнего

внимания.

А вот самая пафосная золотая карета последней модели, с гербами Пятого Радужного

была направлена по главному тракту, с кучей охраны, бдящей и создающей громкую суету для

отвлечения внимания.

– Простите, а в Двадцати Королевствах все правители передвигаются словно

диверсанты? – не выдержала и полюбопытствовала Крис.

На что получила резонный ответ:

– Думаю, многие. Да и какой смысл ехать всю дорогу на трясущейся колеснице, если

можно открыть портал.

– А советники почему не телепортировали? – не унималась Крис.

– Магов достаточной силы не так много, как вам могло показаться, – пояснил Велидор. –

Это в Академии они везде, среди педагогов и учащихся. Поэтому для основной массы населения

лошади - самый быстрый вариант перемещения.

Когда Эридан и Велидор ушли, мы с Крис отправились переодеваться.

Апатия и уныние накатывали на меня непреодолимыми волнами, а в глубине души

рождался страх перед неизбежным.

– Эльвир, – позвала я. – Скажи мне, что все будет хорошо.

– Сказать могу, – откликнулась она. – Но обещать не буду. У меня подобного ощущения

нет. Если ты не заметила, у нас с тобой от балов одни неприятности.

– У тебя-то почему? – невесело спросила я, разглядывая в зеркале свое бледное лицо. –

Если бы не прошлый бал, тебя могло бы и не быть. Пробудилась бы через пару годиков.

Под глазами набухли мешки, хоть картошку складывай. Ресницы поблекли и потеряли

свой цвет. Волосы и те казались тусклыми и безжизненными. Локоны казались неухоженными

патлами, начесанными и с беспорядочными петухами по всей голове. Напротив меня словно

сидела не я, а незнакомая неряха.

– Ты благодарить должна, что я сейчас пробудилась, а не через десять лет. – интонация

шизы была задумчивой и грустной. – Если б не я, многих бы уже в живых не было. И я даже не про

дворянок говорю, а про Трою, которую ухайдокали бы букетом отравленных роз.

Пришлось признавать несомненную правоту. Плюсы от Эльвиры были, но и минусов

хватало. Я взяла в руки тюбик с магическим тональником и принялась за тяжелый процесс

наложения макияжа.

– Шиза, а шиза? – стрелка над правым глазом получилась куда кривее, чем над левым.

Из-за чего пришлось перекрашивать. – Я все вспоминаю твои слова, когда мы с Глебом прощались.

К чему ты тогда песню пела про “Я тебя никогда не увижу, я тебя никогда не забуду”. Ты ведь не

серьезно?

Сразу она не ответила, словно взвешивала и подбирала слова. В этот момент я впервые

пожалела, что не могу видеть ее лица. Вдруг бы сумела прочесть ответ по живой мимике или

другим невербальными признакам. Но мне же оставалось судить только по интонациям.

– Тогда мне показалось, что это будет правильным, – спокойно пояснила она и не

спешила развивать мысль.

– С ним ведь ничего не случится? – не унималась я и требовала ответов на волнующие

вопросы.

– С ним ничего, – успокоила Эльвира и тут же наехала. – А ты красься аккуратнее, а то

всю моську нам уже абы-как намазала. Ты что, алкоголичка? Чего у тебя руки трясутся?

Неожиданно для себя я расхохоталась.

Непосредственность шизы меня забавляла, кто еще, если не она, может позволить себе

рассуждать на серьезные темы и тут же обеспокоиться криво накрашенным глазом. Этот ее

подход вселил в меня надежду на успешный исход сегодняшнего дня и ситуации в целом. Не будет

же она мне врать.

Когда дело дошло до платья, я долго стояла над закрытым кофром и не решалась

раскрыть застежки. Достать платье для меня оказалось равносильно открытию ящика Пандоры.

Страшно. Неуютно. Опасно.

Пришлось брать себя в руки и, скрепя сердце, пересилить свои желания и облачиться в

дорогущий наряд.

– Что ж, можно было даже не краситься, – произнесла шиза, когда я смотрела на себя в