Геннадий Авласенко - Унесенные временем

Но жили родители Саньки дружно, и без всякого сомнения, очень друг друга любили. А после того как, стараниями мамы, отцу выправили новые документы, где его записали как Николая Петровича Орлова (имя и отчество придумала мама, фамилию же оставила свою), они даже расписались.

Глава 2

Произошло это теплым майским вечером, когда Санька с матерью смо­трели по телевизору какую-то передачу о международном терроризме. Точ­нее, они ее почти не смотрели, терпеливо дожидаясь окончания, после кото­рого должна была начаться большая музыкальная программа. Санька, сидя за столом, лениво перелистывала учебник по математике, делая последние приготовления к завтрашней самостоятельной работе, мать на диване что-то не то вязала, не то вновь распускала неудачно связанное.

И в это время в экране телевизора промелькнул такой узнаваемый сюжет, связанный с гибелью башен-близнецов в Нью-Йорке, и мать, встрепенувшись и внимательно уставившись на экран, произнесла вдруг загадочную и совер­шенно непонятную для Саньки фразу:

— А ведь он это тогда предсказал.

Проговорив короткую сию фразу, мать вновь замолчала, углубившись в вязание (или распускание), а Санька, потеряв всяческий интерес и к теле­визору, и к математике, удивленно уставилась на мать. Она явно ждала про­должения, но, кажется, ждала совершенно напрасно.

— Кто предсказал, ма? — поинтересовалась Санька, когда стало ясно, что никакого продолжения не предвидится. Потом ее вдруг осенило. — Ты это о папе, да?

Мать молча кивнула, давая этим понять, что разговор окончен.

Впрочем, у самой Саньки на этот счет было мнение прямо противополож­ное. Решительно отбросив учебник и еще более решительно щелкнув пультом на отключение, Санька тут же перебралась к матери на диван.

— Расскажи подробнее! — коротко потребовала она.

— Что рассказать? — не поняла или сделала вид, что не поняла, мать. — И зачем это ты телевизор выключила?

— Чтобы тебя послушать! — Санька уселась поудобнее и прижалась щекой к теплому материнскому плечу. — Так что давай, колись!

Вздохнув, мать отложила в сторону вязание и, обняв Саньку рукой за плечи, привлекла ее к себе. И так они сидели молча и совершенно неподвиж­но некоторое и довольно-таки продолжительное время.

— А ведь ты что-то такое знаешь? — проговорила Санька, когда это «некоторое время» стало грозить затянуться до бесконечности. — Что-то о папе. такое что-то, чего никто больше не знает. То, что ты никому не рас­сказывала, даже в милиции.

— А они так сразу и поверили бы? — со странной какой-то интона­цией проговорила мать. Отстранив Саньку, она встала с дивана, медленно прошлась по комнате. — Не хватало еще, чтобы меня за сумасшедшую приняли!

Она запнулась, взглянула прямо в глаза Саньке. Санька тоже во все глаза смотрела на мать.

— Впрочем, ты уже достаточно взрослая. — как бы раздумывая, про­должала между тем мать. — Хотя бы для того, чтобы.

— Для того, чтобы не принять тебя за сумасшедшую? — закончила за нее Санька. — Обещаю и клянусь!

И мать, немного поколебавшись, принялась вдруг рассказывать Саньке удивительную историю, напрямую связанную с последним месяцем пребы­вания отца в их деревне. Правда, жили они тогда еще не здесь, а все в той же старенькой избенке, которую их небольшая семья продолжала снимать у старушки-хозяйки.

А началась эта история со странной находки в лесу. В июле дело, кажется, было.

В общем, пошли тогда деревенские детишки в лес по грибы да по ягоды и неожиданно наткнулись на самой, считай, лесной опушке на непонятную какую-то конструкцию.

Описание этой самой конструкции мать смогла дать Саньке самое поверх­ностное, хоть наблюдала ее куда дольше, нежели остальные жители деревни. По словам мамы, непонятный этот агрегат больше всего напоминал кабину то ли трактора, то ли комбайна, только почему-то матово-черного цвета и в идеально круглых каких-то отверстиях.

Детишки (и это естественно) сильно заинтересовались находкой и обступили ее со всех возможных сторон, действительно приняв непонятную конструкцию за потерянную (или выброшенную) кабинку какого-то сельско­хозяйственного транспортного средства. Так некоторое время они и стояли подле своей находки, разинув рты, потом (и это тоже естественно) им захоте­лось попасть внутрь странной этой кабинки.

В кабине имелась дверка, единственная, кстати, и тоже вся в дырках. И даже ручка на этой дверке присутствовала. но когда один из мальчуганов попробовал ручку эту чуть повернуть, его так шибануло чем-то (током, скорее всего), что отлетел бедолага от той дверки метров на пять, не меньше. И разу­меется, потерял сознание.

Хорошо еще, что остальные ребятишки не растерялись. Оставив девчо­нок возле пострадавшего, пацанята изо всех сил рванули в деревню. И, конеч­но же, не куда-нибудь, а в фельдшерский пункт. Санька уже посещала садик, так что мама была на работе, а еще там был папа, зашедший за мамой, чтобы вместе идти на обед. В общем, в лес побежали все вместе: папа, мама и гал­дящие ребятишки. А пожилая медсестра по указанию мамы тут же принялась звонить в райбольницу и вызывать «скорую».

Мама оказала потерпевшему первую помощь, а папа на руках доставил его в деревню, где их уже ожидал автомобиль «скорой помощи». А когда машина с мальчуганом уехала, папа вдруг захотел вернуться в лес и более внимательно осмотреть непонятный аппарат.

— Зачем тебе это? — удивилась мама.

— Не знаю! — пожал плечами папа. — Просто любопытно.

У аппарата уже толпился народ, даже председатель колхоза и тот подъе­хал на уазике. Разглядывали, бросали реплики, высказывали самые разно­образные догадки и предположения о происхождении странной находки. Кое-кто даже осмелился предположить, что перед ними не успевшая сгореть часть спускаемого космического аппарата.

— Потому-то она такая черная и в дырках! Стекла и те вон как закоп­тились.

— Если так — надо в центр звонить! — заволновался народ. — Может, премию какую получим.

— Шиш с маслом вы получите, а не премию! — подвел итог дискуссии председатель. — Космический аппарат. выдумали тоже! Кабина эта от трак­тора какого-то иностранного. Может, японского..

— А дырки зачем? — пытались спорить с председателем сторонники космической версии. — Стекла почему такие темные?

Но у председателя имелись свои, и куда более весомые аргументы.

— Стекла темные — защита от солнца, дырки — от возможного перегрева организма! — сразу же парировал он доводы своих оппонентов. — Для тропи­ков трактор был предназначен, а не для нашей суровой местности! Потому-то хозяин кабинку и поменял, а эту выбросил за полной ненадобностью.

На том спор и закончился, а председатель, узрев среди присутствующих Санькиного отца, сразу же его к себе подозвал.