Геннадий Авласенко - Унесенные временем

— Я?

Санька задумалась и некоторое время лишь молча смотрела себе под ноги. Потом она вздохнула, подняла голову и внимательно посмотрела на Ивана. Внимательно и как-то оценивающе, что ли.

— Поклянись, что никому ничего не скажешь?

— А кому это я когда говорил?! — даже обиделся Иван.

— И тете Клаве тоже!

— Да не скажу я никому! — буркнул Иван, исподлобья глядя на Сань­ку. — А сомневаешься — можешь не говорить!

— Да не сомневаюсь я! — досадливо поморщилась Санька. — И вообще, я считаю, что мой папа.

Не договорив, Санька смолкла, еще немного помолчала и вдруг выпалила одним духом:

— Я считаю, что мой папа. что он — из будущего!

Выпалив это, она вновь замолчала. Иван тоже молчал, как бы переваривая только что услышанное.

— Из какого будущего? — проговорил он после довольно-таки продол­жительного молчания.

— Из нашего далекого будущего! — пояснила Санька. — А аппарат этот непонятный на самом деле — его «машина времени».

Замолчав, Санька в который раз уже внимательно посмотрела на Ивана. Вид у него был не просто удивленный, а даже несколько оторопелый, что ли...

— С чего ты взяла, что. — начал было он, но Санька тут же его пере­била.

— Слушай, да ведь все сходится! — воскликнула она, пододвигаясь к Ивану вплотную и даже хватая его за руку. — Все просто идеально сходится! Папа объявляется в нашем лесу неизвестно откуда, ничегошеньки о себе не помнит. а потом в этом же лесу обнаруживают непонятный этот агрегат.

— Так его ж только через несколько лет обнаружили, — напомнил Иван. — И притом, в таком месте, хоженом-перехоженом.

Санька задумалась на мгновение. Впрочем, почти сразу же разрешила загадку.

— Просто аппарат почему-то покинул папу, а сам исчез, вернувшись в свое далекое будущее! А потом, через несколько лет, вдруг снова на этом же самом месте объявился! Как тогда, в сарае. помнишь, я тебе рассказывала?

Иван ничего на это не ответил.

— Ну вот, а папу в этот момент, когда аппарат его сюда доставил, каки­ми-то лучами или волнами так шибануло, что всю память напрочь отшибло. А потом, когда он вновь увидел свою потерянную «машину времени», память начала возвращаться, и он.

Не договорив, Санька замолчала и посмотрела на Ивана.

— Вот так я считаю. — сказала она и вновь замолчала.

Она ждала, что же такого скажет ей Иван, но тот лишь молча и с какой-то даже непонятной жалостью смотрел на Саньку. И довольно-таки продолжи­тельное время.

— Ну, чего ты молчишь?! — не выдержала Санька. — Уставился и мол­чит! Выскажи, наконец, и свое авторитетное мнение!

— А не обидишься? — несколько неуверенно поинтересовался Иван. — Пообещай, что не обидишься!

— Обещаю! — медленно проговорила Санька. — Говори!

— Я считаю. — начал было Иван и вновь замолчал.

— Ты считаешь. — продолжила за него Санька. — Ну, что ты счи­таешь?!

— Я считаю, что твой отец просто бросил вас! — одним духом выпалил Иван. — Как и мой!

Высказав все это, Иван с какой-то робостью взглянул на Саньку.

— Давай, продолжай! — подбодрила его Санька, глядя куда-то себе под ноги.

— А что продолжать? — буркнул Иван. — Вернулась память — вспомнил о своем прошлом! О жене, о ребенке. ну и рванул к ним, вас оставив.

— Я — его ребенок! — вдруг закричала Санька, вскакивая с места. — Я — его единственный ребенок, понятно? И я не виновата, что у тебя не было отца, что его совсем у тебя не было! А вот у меня был! И есть! И будет! И пошел бы ты!

Бросив все это прямо в лицо Ивану, Санька вылетела из комнаты, хлопнув напоследок дверью с такой силой, что даже стекла в окнах зазвенели.

* * *

Примчавшись домой, Санька сразу же бухнулась на кровать и... разре­велась. И долго ревела, сама не совсем понимая истинную причину своих горьких слез.

А наревевшись, вдруг обнаружила, что Иван стоит у порога, переминаясь с ноги на ногу. Поняв, что обнаружен, он виновато улыбнулся.

— Садись, чего стоишь! — буркнула Санька сиплым от слез голосом. — Ноги не казенные!

Пододвинув к себе ногой ближайший табурет, Иван осторожно присел на самый его краешек.

— Ты, это. извини! — проговорил он, глядя себе под ноги. — Не оби­жайся, ладно?

— Это ты извини! — сказала Санька, усаживаясь на кровати. — Тем более что, скорее всего, ты абсолютно прав, и он просто бросил нас и сбежал, не прощаясь! А я. я все нафантазировала, дура наивная!

Иван вздохнул и некоторое время молчал. Точнее, оба они молчали неко­торое время.

— А может, у него просто не было другого выхода, — стараясь быть спра­ведливым, проговорил, наконец, Иван, прерывая тягостное это молчание. — Вот мой, например, так он даже моего рождения дожидаться не стал.

— И что с того, что мой дождался? — сказала Санька и, смахнув ладош­кой со щеки последние остатки слез, добавила: — Оба наших отца, как гово­рится, затерялись в пространстве и времени.

— Это твой — в пространстве и времени, — внес поправку Иван. — А мой — всего лишь в нашем российском пространстве.

— Значит, ты мне все-таки хоть немного поверил? — вскинула голову Санька. — Поверил, что это была настоящая «машина времени»?

Вместо ответа Иван лишь неопределенно пожал плечами. Впрочем, Сань­ка восприняла этот неуверенный жест как знак несомненного согласия с ее точкой зрения.

— И знаешь, что я думаю? — таинственно понизив голос, проговорила она. — Что, если нам с тобой.

— Если нам с тобой. — машинально повторил Иван и, спохватившись, добавил: — Что нам с тобой?

— Что, если нам с тобой срочно обследовать тот старый сарай?

***

Дом старушки, в котором когда-то родилась и провела первые годы жизни Санька, находился на самой окраине деревни. Никто в нем, естественно, в настоящее время не жил: сама старушка давно умерла, дочь ее даже летом сюда не наведывалась.

— А я ведь тут когда-то жила! — пробормотала Санька, разочарованно разглядывая приземистое черное строение с наглухо заколоченными окна­ми. — Когда совсем маленькая была.

— Знаю! — кивнул головой Иван. — И моя мама тоже тут когда-то жила. Еще раньше тебя.

— Ума не приложу, как в таких условиях вообще жить можно?

— Живут люди и не в таких условиях.

Переговариваясь вполголоса, они некоторое время просто стояли посреди двора, сплошь покрытого сухим прошлогодним бурьяном и молодой порос­лью крапивы. Стояли и внимательно осматривались по сторонам.

— Ничегошеньки не помню! — разочарованно проговорила Санька. — Думала: приду — хоть что-либо да вспомню.

— Просто тогда, наверное, тут все совершенно иначе выглядело, — ска­зал Иван.

— Наверное.

Они вновь замолчали.

— Ну, и что ты рассчитывала тут отыскать? — поинтересовался Иван, когда, с трудом приотворив скрипучую дверь сарая, они вошли, вернее, про­тиснулись внутрь. — Отцовские бумаги или письмо прощальное?