Антон Алешко - Из дневника военного врача

8. VIII. Вчера ходил в штаб дивизии, который разместился в Красновидово. Когда-то здесь была усадьба барона фон Мекка. По словам главного врача, ее немцы не сожгли, потому что не успели.

Сдавал пакеты в стройотделение. Проторчал там дотемна, а в отделении никого не было. Ходил в лазарет, разговаривал с Грачевым — Героем Советского Союза. С ним был еще один раненый. Грачев совсем простой человек. Малень­кий, щуплый и не гордый. Это только потом мне сказали, что он Герой. Такими должны быть все!..

В темноте добирался до Глазово. Встретил Попова, и мы пошли вместе. Дождь [.] прихватил, мы спрятались в будке часовых. Вздремнули. Вечером немцы сбрасывали бомбы недалеко от аэродрома.

Вчерашние бомбы упали где-то в километре от нас. Наверное, немцы сбра­сывали их по расчету. Сегодня вызвал командир Вахров.

— Почему до шести не сдал пакеты?

— Никого не было в стройотделении.

— Выговор.

Целый день льет дождь. Все раскисло, хлюпает. Негде склонить голову. В сапогах мокро. Везде мокро. Ну и непогода!

Сегодня получил новую нагрузку: следить за доставкой продовольствия, за ночлегом людей.

С фронтов ничего обнадеживающего. Немец лезет и лезет на юге. У нас, на Западном, идут вперед, хотя и неспешно. Наши уже под Сычевкой, недалеко от Ржева, под Зубцовым. Если отрежут этот район — Вязьма будет нашей. Потом пойдем на Смоленск.

9. VIII. Ночь. Шумит монотонно лес. Я заснул. Подхватился из-за шума и пле­ска по крыше моего шалаша. Пока дошло, что случилось, ливень уже кончился. Я повернулся на другой бок под мокрым одеялом, накрылся с головой. Пытался заснуть. Долго лежал. Тишина. Кажется, что кто-то ходит вокруг шалаша, слыш­ны шаги. Послышался выстрел. Я поднялся. «Может, десант?» — подумал. Так можно заснуть и навсегда, надежной охраны нет. Наверное, спят. «Что я могу сделать? — думаю. — Отобьюсь своим пистолетом?»

Лежу. Успокоился. Потом сам детализировал свой страх.

— Это просто не отдохнула нервная система. Сильно взвинчена. Вот и стало разное казаться.

В синюю зазубренную тучу на горизонте втиснулся желток заходящего солн­ца. Лучи мажут тучу на востоке. Там вспыхнула разноцветная яркая радуга.

Дым с сигнального пункта застелил весь аэродром, а елки, казалось, покры­лись инеем. Холодок прополз по спине. Дорога бледная, выполосканная дождем, пропала в высокой траве. Мы идем на аэродром.

Сегодня утром полетела шестерка наших. Не вернулось звено: Сачко, Вол­ков, Гребенщиков. Один взорвался в воздухе, один будто бы спланировал, а тре­тий — неизвестно где делся. Среди летчиков началось волнение. Ничего не пьют и не едят. Заговорили ребята. Надо думать!..

17. VIII. Дождь. Дождь. Все залило. Вчера ходил на минное поле. Подо­рвался Подолякин. Сегодня будут хоронить.

Сегодня снимаюсь и лечу в Хламово. Перелетаем все.

Хламово. Здесь все иначе. Земля суше, чем в Глазово. Грязи на аэродроме, естественно, нет. Пошел в санчасть. Встреча с людьми прошла весело. Говорили и смеялись. Все были довольны, что я приехал. Так и вечер наступил.

18. VIII. Встал рано. Через несколько часов перелетели все наши. Так нача­лись жизнь и работа в Хламово.

19. VIII. В полдень дошло, что будем перебираться. Перебазироваться так перебазироваться. К четырем быть готовыми. Собрались и вечером выехали в сторону Юрьево. Ехали всю ночь. Заблудились. Приехали утром, только не в Юрьево, а в Железинки.

20. VIII. Ознакомился с Железинками. Грунт твердый, сухой. Аэродром, ничего себе. Ознакомился с санчастью. Ничего хорошего. Скучно. Хочу спать, умираю.

23. VIII. Хороший сегодня день. Синева неба высоко-высоко. Вдалеке синий туман трясет темной гривой над лесом. А там поплыли Илы. Уже воюем два дня. Позавчера был налет на Сещинский аэродром. Цапкин мне рассказывал о том, что сам видел, как два самолета взлетели от взрыва. Уничтожено около 50 само­летов. Там, наверное, не успел ни один подняться.

Санчасть здесь не обустроена. В одной комнате живут хозяева, а во второй размещаются амбулатория и лазарет. Грязно и полно мух.

29. VIII. Сегодня очень жаркий день. По улицам Железинки болтаются пятни­стые петухи и куры. Гудят мухи. Плачут дети. Словом, жизнь идет.

10.ІХ. Курово (за Калугой). Из Железинок переехали в Хламово. Сняв сапоги, я посмотрел вокруг, а дневника нет.

— Потерял!..

Однажды идем в Хламово, а Ропотяк и говорит:

— Ты потерял дневник?

— Я.

— Приедем в Курово, отдам.

И вот он снова у меня.

Вчера выехали из Хламово. Были в Калуге. Гористый город. Ночевали у Охлобинина. Старушка отдала нам кровать.

— Спите, детки. Гитлер, гад, затеял войну.

Спали хорошо. Утром приехали в Курово. Кругом грязь. Располагаемся. Мироновский рассказал о гибели Григория Михайловича Бегуна — 3 сентября в Горелово. Сгорел. Там же, в Горелово, и похоронили.

11.ІХ . Познакомился со старшим врачом Лопновым. Интересный человек. [...] Глаза живые, выразительные. После разговора с ним понял, что он очень грамотный человек.

Вечером мы встретились. Лопнов играл на скрипке. Я слушал этюды, и мне было не до войны, далеко улетели от нее мысли под звуки скрипки.

14. ІХ. Сегодня отправил людей в дом отдыха. На одном дыхании написал рассказ «Тело». Какой он получился, посмотрим.

19.ІХ. Был в санчасти. Трехлетнему Вите вправляли парафимоз. Очень пла­кал. Дали хлорэтиловый [...].

23.ІХ. Сегодня солнечный день с легким ветерком. К нам прибыл новый командир полка капитан [...]. Был сбор всего полка. Говорили коротко.

Лес пожелтел. Опадает листва. И такое разноцветье вокруг — глаза устают. Сегодня выступал цирк. Посмеялись от души.

24.ІХ. Поднялась полная красная луна. Ветер усилился. Дорога белой поло­сой вилась в конце деревни. По улице пронеслись машины. Куда-то переезжал мотобатальон. Небо застелили темные тучи, накрапывает дождь.

27.ІХ. Надумал поехать в Кольцово. На самом деле: там молодые летчики, нужно их осмотреть, оформить санкнижки. Собираюсь после обеда лететь, только как мы усядемся с Долгушевым в У-2? Можно сделать некоторые выводы насчет Курово. Грязная деревня, больше напоминает небольшой хлев. Однако люди живут. Девушек и женщин — хоть отбавляй. Я только наблюдал, об актив­ности не может быть и речи.

Вчера лег и долго ворочался в постели. Не спалось. В нашем доме ночевали шоферы. Один рассказывал:

— В финляндскую войну одному оторвало ногу. Узнала жена и, проведав его в госпитале, не захотела больше с ним жить. «Тогда давай поцелуемся в послед­ний раз», — сказал раненый. Жена нагнулась. Муж вместо поцелуя откусил ей кусок щеки. После этого они стали жить вместе.

6. Х. Дует сильный ветер. Высушивает серую землю. Зеленая трава аэродро­ма вымочена дождем, высушена солнцем, сломана ветром и теперь напоминает поседевшие волосы. Утром стелется туман.