Ольга Горовая - Дурман

А как не быть?

Еще сложнее вопрос. Вчерашняя ночь, и все предыдущие недели показали, что это - из разряда невыполнимого. Оба ничего с собой поделать не могут, похоже.

Промолчала, так и не прокомментировав его слова. А Виталий кивнул, словно бы ее молчание было самым правильным для него ответом.

- Мне пора, - еще раз поцеловал ее крепко, жадно. - И попробуй только на мои звонки не ответить, Таня.

То ли предупредил, то ли уже угрожать начал, она не поняла.

Виталий поднялся, ссадив ее со своих колен, взял пальто с пола. Вышел в коридор, разыскивая рубашку, которую она ему вчера изрядно потрепала.

- Не поел же, - хрипло позвала его Таня.- Давай, хоть яичницу…

- Некогда, - отмахнулся он, замерев на пороге кухни. - Еще час назад должен был в офис приехать. Дела. Потом поем. Не подохну.

Она промолчала. Не спросила, что за дела в семь утра в офисе?

Виталя в два шага пересек расстояние между ними, наклонился и поцеловал с правом.

- И не вздумай замки поменять, Танюш. Не усугубляй. Нервы у меня за эти недели ни к черту стали, - прошептал ей в губы, показав ключи, зажатые в его руке.

От ее квартиры. Запасной набор, лежавший во втором ящике комода в коридоре. Успел-таки и по ящикам «пройтись»?

Таня только вздохнула. Не спорила с ним. Все выражение лица Витали говорило о том, что не стоит. Правда, не следует спорить. А она к нему такому еще не привыкла, не приноровилась.

Дверь хлопнула, закрывшись. А Таня медленно встала, ощущая на шее колье, непонятно, то ли заново непривычное, то ли такое нужное, чего не хватало все это время. Осмотрелась, как-то оглушенно воспринимая мир и реальность. За что браться? Чем заниматься в первую очередь?

Прибраться на кухне или оставить все на вечер? Времени мало. Самой же на работу надо. Все-таки взялась за чашки: свою с кофе и его пустую в раковину поставила. Отпила еще чая. Руки дрожат. И внутри - как после взрыва. «Сосущая» воронка пустоты.

Уже по нему соскучилась. И знает, что не изменилось ничего, и он - тот же, теперь уже даже не пытающийся скрыть особенности и грани характера, которые ранее все же таил, сглаживал… А все равно - побежать за ним хочется. Застыла у окна, наблюдая, как Виталий в машину садится. На пассажирское место. Водитель приехал. Или всю ночь ждал? Не важно, главное, что не сам вчера за рулем был в таком состоянии.

Машинально взяла со стола тарелку, которую он вместо пепельницы использовал, продолжая смотреть, как выезжает со двора авто Казака. А сигарета его все еще тлеет. Бросил, не докурив. И дымок сизый поднимается. Господи! За один вечер и ночь, утро - всю квартиру прокурил… Раньше бы злилась. Ведь не любит дыма сигаретного, страшно! Надо затушить. И проветрить все, нараспашку окна оставить. Что у нее брать, если кто-то залезть попытается? Разве что телевизор…

Протянула пальцы, чтобы затушить окурок. Сжала. И сама не поняла, как и зачем его к лицу поднесла, нюхая. Улавливая аромат, такой знакомый и любимый, который на коже Витали, смешан с его собственным всегда. Глубоко вздохнула. И сотворила вдруг то, о чем и не думала никогда, не представляла даже.

Губами взяла сигарету. Там, где он зубами держал, измял фильтр. Втянула в себя. Кончик вспыхнул сильней.

Елки-палки! Никогда не курила. Не умела, вообще!

Закашлялась, задохнулась, подавившись дымом. Наглоталась его. Аж замутило. Отложила на тарелку, затушив. Глаза слезились. Выдохнула, вдохнула, пытаясь отдышаться.

А все равно, будто ближе немного к нему…

Бросила тарелку в раковину, к чашкам. И пошла в ванную, разбираться, можно ли ей без макияжа сегодня на работе появляться, или надо прятать следы ночи от людей?

Она ему мозг вынесла за эту ночь напрочь. Казалось бы: куда больше? Уже и так на пределе за последние недели. И без того разум в кашу, все нервы на кулак. Ан нет, твоюже налево! Увидел ее, присмотрелся детально, и пробрало до таких глубин, о которых в себе и не знал никогда, не представлял даже… Порвало его.

Никогда он Таню такой не видел. Ни разу за полгода. Несмотря на простоту во многом, на отсутствие каких-то закидонов, его Танюша немного тщеславна была касательно самой себя. По-хорошему так, по правильному. Он это еще при первой встрече, в поезде заметил. Следила за собой: руки всегда ухожены были, с маникюром, волосы, хоть и не стригла (особенно, как он ей пригрозил, что мало не покажется), но вечно что-то с ним творила - то тонировала, то маски какие-то, то уходы в салонах. Он не знал толком, как оно все называется, но никогда не был против ее в салон отвезти. Даже тащился, что она следит за собой, и что он к этому, тоже, вроде как, отношение имеет, ни в чем ее не ограничивает. Иногда даже требовал, чтобы она ни в чем себе не отказывала. И Таня в этом не особо противилась, в отличие от обычных, вещественных, так сказать, подарков. То же касалось и одежды. Она не шиковала, но любила качество. И чтоб по фигуре. Не выставляло напоказ, но чтоб сидело по ней, подчеркивая достоинства. Со вкусом. И Виталию это нравилось.

А этой ночью смотрел на нее, пока Таня спала урывками, когда он ей позволял, и не мог понять - кто виноват? Что она с собой сделала? Или это он?

Говорила же - «измучил»…

Ногти обкусаны, про маникюр и вспоминать нечего. И волосы в беспорядке, видно, что вообще ими не занималась, на все рукой махнула. Измученная, тени под глазами, бледная какая-то. И футболка эта ее, которой только пол мыть в качестве тряпки, а не на его Танюшу одевать. Черт возьми! Казака это даже разозлило поначалу. Нет, она не стала для него менее привлекательной. Да он от нее любой дурел, и по боку, в чем Таня одета и с какой прической. И не в маникюре дело… Просто контраст с тем, какой была, и до чего довела себя за эти три недели. Контраст такой, что ему по сердцу ржавым гвоздем, ведь ясно же, что из-за происходящего между ними. Но и медом на боль, если честно. Не одного его ломало и корежило, выходит. Она так же мучилась. И ему от этого легче. Не от ее боли. А от надежды, что все остальное тогда перемелется, раз так оба зависимы друг от друга, так помешаны.

И с одеждой… вроде как понимал, что у него остался весь ее гардероб. И хр*н вам он ей хоть что-то пришлет. Не дождется! Пусть сама домой едет и прекращает эту дурость! Но что она себе купить ничего нормального не могла? В чем ходила? Блин, хорошо, что хоть в пальто была, когда психанула, а так, по ходу, вообще, неясно бы в чем по улицам бродила?

Его это нервировало. Вот честно. То, что его женщина, и так… Не обхолена. Ведь самого лучшего достойна. Он ей все готов дать, купить. А Таня на себя рукой махнула! И бесит, и больно за нее из-за этого, и обидно. А на чай как смотрела, который он для нее привез!? Бл**ь! Его до сих пор колотило. Думал не сдержится, психанет, заорет, выясняя, почему она для себя не купила? Почему плюнула на все?! Сидит и кофе давится, который вообще не любит. Еще и таким паршивым.