Voronkov - Harbin

– А ты не желаешь поучаствовать в скачках? – спросил накануне Болохова ротмистр.

Александр только развел руками.

– У меня и лошади-то нет, – ответил. – Да и в седле я давно не сидел.

– Тогда приглашаю поболеть за меня. Если приду первым – шампанское за мной.

В это утро Шатуров явился на службу раньше всех. Увидев висевший в приемной новенький портрет императора, обрадовался. «Молодец все-таки этот Болохов, – мысленно похвалил он товарища. – Сказал – сделал. Да и Николай Александрович у него похож на себя! Ну, прямо живой. Ей-богу, генералу понравится».

Он помчался в мастерскую, чтобы поблагодарить Александра, но тот, как оказалось, еще не пришел, хотя имел обыкновение появляться в управлении задолго до прихода остальной здешней публики. Впрочем, его бы сегодня и не пропустили в здание. То был приказ генерала – впускать только участников совещания.

Разочарованный, он вернулся наверх, где по приказу Хорвата должен был встречать гостей и рассаживать их по местам. «Ну ничего, – решил, – завтра встретимся на скачках, и я поблагодарю Сашу». За эти несколько месяцев они успели подружиться, и теперь, отправляясь вечером с Лизой в театр или ресторан, Шатуров обязательно заезжал и за Болоховым. Тот ему нравился. Он совершенно не манерный, и душа у него открытая.

Как-то Александр заикнулся о том, что собирается уехать. Вот только, мол, допишу портрет – и в путь. Шатурова это известие, конечно же, не обрадовало. А тут и Лиза запаниковала. Видно, тоже привыкла к человеку. Все правильно: если ты любишь мужчину, то ты должна уважать его друзей. Ротмистр решил немедленно что-то предпринять. Он давно намекал товарищу, что хочет сделать его владельцем художественной мастерской, а тут сама ситуация заставила его поторопиться. Он приобрел у какого-то разорившегося заводчика добротное помещение с территорией, оформил все это на Болохова и вот теперь готовился объявить ему об этом. Решил, что сделает это во время пирушки, которую он устроит после победы на скачках.

В то время как Шатуров занимался гостями, Болохов пил чай в кафе напротив, наблюдая в окно за тем, что происходит на улице. Он видел, как подъехал Хорват, как следом за ним у подъезда здания РОВСа стали появляться авто других важных персон. Совещание должно было начаться ровно в девять утра. Помня о том, что точность – это привилегия королей, Александр решил завести механизм взрывного устройства на полдесятого. Так, мол, будет надежнее.

В общем, решил подарить этим людям лишних полчаса жизни. И как же он потом ругал себя за это! Если бы взрыв произошел чуть раньше, его судьба, скорее всего, сложилась бы совсем иначе…

2

Где-то минут за десять до взрыва к зданию подкатило такси – этакий старенький «фордик» с шашечками на боку, – и из него вышла Лиза. Болохов вначале даже не поверил своим глазам. Что она тут делает?! – подскочил он на стуле. – Ей же запретили сегодня являться на службу. Тем не менее в здание ее впустили.

Боже! Да она ведь погибнет! – с ужасом подумал Александр. До взрыва оставалось всего ничего, и это означало, что уже поздно было что-то решать.

Его охватило отчаяние. Не расплатившись с официантом, он выскочил на улицу. Пара секунд – и вот она, нужная ему дверь. Около нее два казачка, мимо которых он пролетел, словно пуля, так, что те даже глазом не успели моргнуть.

– Куда?! Стой!

Но что ему этот запоздалый крик?

– Лиза! Подожди!.. Прошу тебя, – в два прыжка миновав лестничный пролет, пытался остановить он девушку. Но ей не до него, она спешила.

– Саша, простите меня, но сейчас я не могу говорить с вами…

– Что случилось? – тяжело дыша, спросил он. – Почему ты здесь? Тебе надо вернуться…

Она недоуменно посмотрела на него.

– Да что с вами? Вы такой бледный…

– Лиза, у нас нет времени, – хватая ее за руку, сказал он. – Пошли отсюда…

– Я должна идти… Меня ждет генерал, – торопливо произнесла она.

Оказывается, срочно потребовался человек, чтобы вести протокол совещания. Не найдя никого, растерялись. И тогда Шатуров напомнил генералу о Лизе.

– Немедленно вызвать! – приказал тот. – Не мне же, черт возьми, заниматься этой писаниной…

Сергей Федорович хотел сам съездить за Лизой, но генерал нашел для него какое-то дело.

– Собирайся, сейчас за тобой придет машина, – позвонил он ей, наскоро объяснив ситуацию. Но она не стала дожидаться служебного авто и взяла такси.

Она пыталась высвободить свою руку, но Болохов крепко держал ее.

– Лиза, я умоляю тебя…

В этот момент за спиной Александра прозвучал зычный голос старшего урядника Черныха.

– В чем дело, господин художник? – свирепо раздувал он свои широкие азиатские ноздри. – Вам не велено здесь быть – быстро отсюда! – приказал он.

На шум из дверей приемной выскочил ротмистр Шатуров.

– Что случилось? – спросил он.

– Да вот, – кивнул на Болохова урядник. – Приказ господин хороший нарушает… Может, его арестовать? – спросил он ротмистра.

Тот недоуменно посмотрел на товарища.

– Лиза, ты иди в кабинет, а мы тут разберемся, – произнес он.

– Нет, подожди… – умоляюще смотрел на девушку Болохов.

Нужно было срочно что-то придумать, и он тут же выпалил первое, что пришло ему в голову. Дескать, накануне, когда он вешал в приемной портрет, он забыл наверху свой портфель, и вот теперь хотел попросить Лизу, чтобы она принесла его. Он бы-де и сам за ним сходил, но по известным причинам это невозможно сделать.

– Может, все-таки это тебе не к спеху? – поняв наконец в чем дело, спросил Александра ротмистр. – Подожди, будет перерыв…

– Да в том-то и дело, что к спеху! – чуть не кричал Александр. – Тут у меня подвернулся срочный заказ, а в портфеле остались все мои инструменты. Мастихин, кисти и все в этом роде.

– Тогда давай я схожу за твоим портфелем, а Лиза пусть занимается своими делами, – предложил Сергей Федорович. – Скажи только, где ты его оставил?

Болохов на секунду задумался. Ведь ему надо было объяснить, почему его портфель оказался под столом.

– Вообще-то он вначале был со мной в приемной, но потом пришла уборщица и, кажется, занесла его в кабинет генерала… Да, да, точно, я краем глаза видел это… Наверное, сунула куда-нибудь под стол… Будь любезен, Сергей, найди его. Только срочно. А то меня ждет такси.

Шатуров и Лиза отправились в приемную, оставив Болохова на лестнице в компании с этим бдительным служакой Черныхом.

Пока ротмистр искал его портфель, он десять раз взглянул на часы, с ужасом отмечая, как стремительно бежит время. Ну где же ты там?.. Скорее же, скорее, ведь осталось совсем ничего… Но Шатуров как будто не торопился. У Болохова стали сдавать нервы. Еще минута – и он сам побежит наверх, а там будь что будет. Во всяком случае, он попытается спасти Лизу. Ну не может эта невинная душа стать жертвой чьих-то непонятных ей страстей! Война, смерти – это для нас, мужиков, а женщины должны жить. Ведь это не они устраивают революции, не они пытаются разрушить старое во имя нового, а мы. По своей сути женщины консервативны в своих взглядах. Они хотят мира и покоя, хотят любить, рожать детей, растить их и ждать внуков. Это нам, мужикам, все неймется, это мы все деремся меж собой… И, наверное, так будет всегда. Нет, скорее не чувство справедливости движет нами, а врожденная страсть к борьбе, к вечной крови и мести.