Юрий Семецкий - Душа в тротиловом эквиваленте

- Патроны я сам готовлю.

- Ну что вы так, право слово... Можете любые разобрать и убедиться. Гильзы - калиброваны, каждая навеска пороха на аптечных весах отмерялась. Пульки все - не просто штамповка, на токарном станке доводились, по массе расхождение - не более двух миллиграмм.

- Посадка.

- Опять говорите не подумав. Размеры все в точности под патронник подогнаны. Так, чтобы пуля в аккурат к началу нарезов прикасалась. Не туго, но и без зазора. Да сами проверьте!

- И проверю!

- Вот и проверяйте.

Сходив на стрельбище, стрелок убедился - поставленная задача реальна. С двух километров все пули легли в пятнадцатисантиметровый круг. Правда, ветра на стрельбище почти не было. Но ветровой флажок в районе появления цели Федор Антонович обещал твердо, а поправки считать Халеев умел.

Он никогда не интересовался, кого и почему. Ответственные товарищи однажды ему объяснили: у Советской власти всегда есть враги, официально судить которых зачастую либо неуместно, либо невозможно. Его забота - единственный точный выстрел. Смущало только одно - пули. Точнее, тускло-серый отблеск их оболочек. Неужели серебро?! Зачем?!

24 декабря 1952 года.

... Воронеж.

Следственная бригада в Воронеж опоздала. Пока дошла информация, оформили ордера, подготовили вылет - прошло время. Сам полет занял менее часа, да еще потребовалось минут двадцать, чтобы добраться от аэродрома авиационного завода до площади Ленина. Вот и не успели.

Товарища Жукова к моменту прибытия товарищей из Москвы благодарные граждане уже успели подвесить на фонарном столбе рядом с театром оперы и балета. Отдельные горячие головы предлагали использовать для этой цели очень удобно вытянутую в сторону Отрожки руку вождя, но идею поддержали не все. Так уже делали фашисты, и уподобляться им не хотелось. Потому - обошлись столбом.

Компанию первому секретарю составили еще несколько до недавнего времени облеченных властью личностей. Допрашивать было попросту некого.

А город продолжал жить своими повседневными делами. Делал самолеты, ракеты, экскаваторы. Граждане воспитывали детей и заботились о стариках. Разве что самые наблюдательные отметили слегка расширившийся ассортимент продовольственных магазинов.

Причина тому была проста. К примеру, товарищ Варламов, многолетний и бессменный директор гастронома на проспекте Революции строго-настрого приказал продавцам - ничего лишнего в подсобках быть не должно. Кто первым придет, тот и купит.

- Нынче что-то оставлять для уважаемых смысла нет, - заметил он в присутствии продавцов. - Себе дороже выйти может.

И если бы такое происходило только в Воронеже.

... Астрахань.

- Думаем, завтра он здесь будет, Федор Антонович, - изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, доложил Первому секретарю Астраханского обкома КПСС Мамонову заведующий общим отделом Антонов.

- Что делать будем? Чем гостя незваного встретить можем?

- Ничем, Федор Антонович. После бойни под Литвиновкой в авантюры никто не полезет. Ни войска, ни милиция.

- Это ты про слух о воинстве небесном? - коротко хохотнул Федор Антонович. - Сам же понимаешь, ерунда это. С воздуха его кто-то прикрыл. Знать бы только, кто...

- Все одно плохо. И бежать не получится. Всю жизнь не пробегаешь. Как только остановишься, сразу найдется, кому спросить: 'А что это ты, товарищ дорогой бегать вздумал? Страшно, совесть давит?'

- Не переживай. Есть у меня человек верный. За инструментом в Тулу поехал. К вечеру, думаю, вернется, коли погода будет. А там посмотрим, посмотрим...

Другое страшно. В Москве - куда ни кинь - сплошь новые лица. И никому ничего от нас не надо, как раньше было. Попросил я там за своих, а мне так ответили, что и повторять - язык не поворачивается. Всех под одну гребеночку метут. Невзирая на возраст и заслуги. Слышал же, что Хозяин сказал?

- Как же, слышал. Единая для всех этика. Если у кого нет - не обессудь. Ты даже не животное, а так, мусор человеческий, урод, генетический брак, опасный для общества. Потому уничтожать будут тщательно, но без всякой ненависти.

Чем это для нас обернется, не хочется даже представлять.

- То-то и оно. Но бог даст - отобьемся.

... Москва, Кремль.

- На совещании присутствует специалист по данному вопросу, товарищ Вельяминов. Давайте послушаем его мнение. Возражений нет?

Присутствующие не возражали. После короткой паузы в кабинете прозвучало:

- Говорите, Илья Николаевич.

- Мы не знаем механизмов переноса сознания. Не знаем, что это на самом деле, промысел ли Божий или чья-то воля. Не знаем целей, преследуемых товарищем Семецким.

Человек, способный идти сквозь время, бесконечно чужд любому обществу. Потому, либо оно его подминает и растирает в мелкую пыль, либо исполняет его волю. В данном случае реализуется второй вариант.

С точки зрения обычной общечеловеческой морали, его действия можно охарактеризовать как тотальное беззаконие. Или как приход нового Закона - выбирайте наиболее приемлемый для Вас вариант. Все равно это ничего не меняет.

Перед совещанием я получил информацию, что процентов двадцать из тех, кто пережил приход Судьи, стали способны к восприятию чужих эмоций. Надеюсь, присутствующие отчетливо понимают, каким образом события будут развиваться далее?

26 декабря 1952 года. Астрахань.

- Значит, пятеро профессионалов высшей пробы на двух машинах не смогли отследить перемещения одного мальчишки, да еще и в центре города, на острове? - лишенным всякого выражения голосом поинтересовался полковник Холодов.

- Некуда ему было деваться, товарищ полковник. С одной стороны - Волга, с другой - два ерика. И никуда бы он не делся, если бы человеком был. Но это ж Судья. К тому же, кроме нас там еще и стрелок был. Его мы взяли, - не пытаясь оправдаться, а лишь констатируя факты, пояснил старший группы.

- Ну, если это называется 'взяли', то я - дед Мороз! - резко прореагировал Холодов. - Немного чести повязать воющего от боли стрелка, ползущего сдаваться на коленях.

- Готовы ответить по всей строгости. Только нет за нами никакой вины, - вновь высказался старший. - Вот, пусть хотя бы Рябинин расскажет, как оно, за Судьей присматривать.

- Пусть расскажет, - разминая очередную беломорину, согласился Холодов.

- Товарищ полковник, я ведь дальше всех находился. Ну, на случай неожиданных всяких перемещений объекта. И смотрел внимательно. Даже бинокль был. И зрение у меня в порядке. Только вдруг силуэт объекта расплываться стал. Пытался я присмотреться, даже бинокль вытащил, но все равно не смог. Слезы потекли, а пока проморгался - нет его уже. Но уйти он далеко не мог. Все равно либо я либо еще кто обнаружили бы. И вот еще что было... - Рябинин неожиданно замолк, явно сожалея о вырвавшейся у него фразе.