Омар Хайям - Рубайат. Трактаты
- Название:Рубайат. Трактаты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент 1 редакция
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-36139-7, 978-5-699-94539-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Омар Хайям - Рубайат. Трактаты краткое содержание
Рубайат. Трактаты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Ни держава, ни полная злата казна —
Не сравнятся с хорошею чаркой вина!
Ни венец Кей-Хосрова, ни трон Фаридуна —
Не дороже затычки от кувшина!
Вино питает мощь равно души и плоти,
К сокрытым тайнам ключ вы только в нем найдете.
Земной и горний мир, до вас мне дела нет!
Вы оба пред вином ничто в конечном счете.
Все недуги сердечные лечит вино.
Муки разума вечные лечит вино.
Эликсира забвения и утешенья
Не страшитесь, увечные, – лечит вино!
Не менее важной темой, очень характерной для ученого, мудреца, представляется скептицизм, сомненияи раздумья автора о Боге, человеке и смысле жизни, хотя объявлять их «гуманистическими» или «материалистическими» нет особых оснований:
Был ли в самом начале у мира исток?
Вот загадка, которую задал нам Бог.
Мудрецы толковали о ней, как хотели, —
Ни один разгадать ее толком не смог.
Те, что веруют слепо, – пути не найдут.
Тех, кто мыслит, – сомнения вечно гнетут.
Опасаюсь, что голос раздастся однажды:
«О невежды! Дорога не там и не тут!»
Что там, за ветхой занавеской тьмы?
В гаданиях запутались умы.
Когда же с треском рухнет занавеска,
Увидим все: как ошибались мы!
Наконец, необходимо отметить «протестные» мотивы: острую неудовлетворенность автора окружающим миром, его попытки выразить свое отношение к несправедливостям жизни, так называемый спор с Богом. В разных вариантах эти настроения проходят через весь текст «Рубайят». Такие четверостишия, (наряду с винными) особенно часто переводились и цитировались в советские времена, когда всякое недовольство жизнью трактовалось как явление социальное, как зеркало противостояния средневековых «трудящихся масс» феодалам-угнетателям, а порой – и как призыв к борьбе. Любое откровенное несогласие с религиозными правилами и практикой рассматривалось как свидетельство последовательного материализма и атеизма: «От веры к бунту – легкий миг один»; «Такое небо – тьфу! – не стоит и плевка», – энергично заявляют переводчики от лица Хайяма, мягко говоря, смещая акценты. Вот рубаи, известное в различных русских переводах:
Когда б я властен был над этим небом злым,
Я б сокрушил его и заменил другим,
Чтоб не было преград стремленьям благородным
И человек мог жить, тоскою не томим.
Но Хайям никогда не выступал в качестве борца – ни в «борьбе роковой» с небесами, ни в дворцовых схватках, – он был рефлексирующим ученым, философом аристотелианского толка, стремившимся познать и понять жизнь и ход времен, признанным искателем истины, оставаясь при этом гордым индивидуалистом, а вовсе не «пролетарием умственного труда». Да, он констатировал (если это действительно был он):
Дух рабства кроется в кумирне и в Каабе,
Трезвон колоколов – язык смиренья рабий,
И рабства черная печать равно лежит
На четках и кресте, на церкви и михрабе.
Однако значительно более достоверными представляются другие строки:
Пусть пьяницей слыву, гулякой невозможным,
Огнепоклонником, язычником безбожным, —
Я, верен лишь себе, не придаю цены
Всем этим прозвищам – пусть правильным, пусть ложным.
Среди таких «прозвищ», навязанных Хайяму то ли зложелателями, то ли, напротив, не в меру ретивыми доброжелателями, затесался и ярлык «суфия», который неоднократно пытались прилепить к нему и его стихам как на Западе, так и на Востоке. Опровергалось, отбрасывалось подобное, совершенно необоснованное, истолкование стихов Хайяма тоже не раз, но почему-то все время всплывало вновь – мусор не тонет. Особенно рьяно взялись за «суфийскую версию» в последнее время: суфизм стал модой (среди тех, кто понятия не имеет, что это такое). Здесь не место излагать основы суфийского мистического мировоззрения, достаточно привести документированный пример подлинно суфийской поэзии – рубаи, принадлежащее перу покойного Имама Хомейни:
Плачу по Другу в дурмане питейного ада.
Лик Его тонет в тумане мирского разлада.
Долгие годы пройдут, совершатся событья…
Жду избавленья от мук с середины Хордада.
По-моему, без всяких комментариев ясно, насколько этот текст – по духу и по букве – отличается от хайямовских стихов.
Что же касается «Рубайят», то число выделенных тем, как и число примеров, можно увеличить, но внимательный читатель уже заметил, наверно, что все эти примеры совершенно недоказательны, неубедительны, если рассматривать их в качестве аргументов для определения авторства Хайяма, а именно такова была цель обращения к содержанию стихов. Конечно, Хайям мог бы написать стихи такого плана, такого типа, но ведь и другие авторы до и после него тоже могли это сделать! Известный иранист профессор А.Н. Болдырев даже высказал мысль, что более поздние поэты могли специально писать рубаи в духе Хайяма и затем вставлять в стих его имя/подпись, чтобы из-под этой маски бросать обвинения – властям, Богу, судьбе, не навлекая на себя кары. И вообще, кажется, мы приблизились к «кругу в доказательстве» ( circulum in demonstrando ), логической ошибке, где одни недостоверные суждения – недоказанные факты биографии, часто субъективное истолкование стихов – используются для доказательства других суждений, также не поддающихся проверке (об авторской принадлежности рубаи), и наоборот. Нужно поскорей выбраться из этого порочного круга и испробовать какой-нибудь другой метод. Кстати, упоминавшийся уже российский ученый В.А. Жуковский тоже пытался подтвердить свои наблюдения над четверостишиями, кочевавшими от одного поэта к другому, анализом их содержания и пришел к непререкаемому, как ему казалось, выводу: в одном человеке, «если только он не нравственный урод», не могут совмещаться столь противоречивые убеждения, склонности, направления, – т. е. опять-таки отнес поэтическое наследие Хайяма к числу позднейших компиляций. Можно, конечно, спорить с Жуковским, упрекать его в ограниченности кругозора, незнании человеческой натуры и т. д., но лучшим опровержением его слов послужит такое блистательное рубаи:
Мы источник веселья – и скорби рудник.
Мы вместилище скверны – и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир, – многолик.
Он ничтожен – и он же безмерно велик!
(Хотя стопроцентной уверенности в том, что это написал именно Хайям, тоже не существует.)
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: