Игорь Платонов - Туманный ампир. Стихи и поэмы

Мой голос – не для сладостных течений,
Я в нервах обнажаю волю струн;
В моих ладах есть эхо воплощений,
Где я открыт и счастлив, прост и юн.

Моя душа озвучена не лязгом,
И боль нейтрализует не комедь;
Я взвит ошеломительным соблазном —
Тоску любовью крыть, чтоб не сгореть.

И если вдруг мечты мои остыли,
И, раненый, я больше не парю, —
В падении меня вздымают крылья,
И я за всё Творца благодарю.

В краю ажура и облома
Запой похож на форс-мажор;
А сплин – как молния без грома,
И ни к чему гуманный спор.

Ну как не клюнуть на приманку
Всепоглощающей мечты,
Озвучив душу, как тальянку?
Но тяжек путь до красоты…

В секретных блоках шоу-асы
Распределяют чистоган,
И воздвигаются парнасы,
Струя аншлаги в балаган.

Там шалый босс, шаля под кайфом,
Раскрепощает мощь сумы;
И ни стихом, ни овердрайвом
Не растопить в умах зимы.

Ночные леди – словно феи,
И даже лох – как ловелас;
И задвигаются идеи
В трансэротический фугас…

Редактор с помпой секунданта
Воспел тоску и впал в запой;
Слепой художник стал сектантом,
А психам дали обходной.

Свобода высекла скрижали
В броне квартирных площадей;
А грёзы перлами не стали,
И в шубах душам не теплей.

Застыл в дыму жеманный постер,
И бомж – как шулер на ветру;
Плоды восходят на погосте
И слаще воздух поутру.

Кумир, бродяга, мастер, мистер,
Громила, гаер, вор, герой, —
Мы все – заядлые артисты
В театре жизни круговой.

И всё – мобильно и железно,
И каждой драме – свой финал;
Но стоит курсом лечь над бездной —
И нет ни рангов, ни опал…

Желанья по ветру пустил я,
И голова – как чистовик;
И вдруг почувствовала крылья
Душа, сорвавшаяся в крик…

У богатых – свои причуды,
А у певчих – душа да высь;
Я иду, не боясь простуды,
Вдоль по ветру, ускорив мысль.

В головах – ураган проектов,
В кулуарах – туман интриг;
А Земля не меняет вектор
И природе не нужен сдвиг.

У крутых – золотая жила,
Только, в спину поёт сквозняк…
Ну а жизнь – это фронт без тыла,
Да и в рай не войдёшь за так.

А в мечтах не видать кордона,
Только, память – как личный груз;
Романтичен комфорт вагона,
А выходишь – и снова грусть.

По каким нас путям носило?
Что нашли мы в иных местах?
Есть у времени свойство силы —
Отверзать Небеса в сердцах.

Фонари – как цветы в бетоне,
Что-то воздух пропах не тем…
Но печаль в красоте утонет,
Отказавшись от ветхих тем.

Прикоснётся душа к родному
И на раны прольёт бальзам;
На Земле быть любви к живому
И от силы сиять глазам.

У богатых – свои причуды,
Но кому хорошо в броне?
Я иду, не боясь простуды,
Вдоль по ветру – к своей весне.

Вы извините, что я небрит,
Что не похож на лощёных денди;
Меня промозглая муть столбит,
Качая душу в тревожном темпе.

И зачиная сквозной сюжет
О позабытой в миру печали,
Я фронт апломба свожу на нет
И воздух жизни пою очами.

«О чём же песня?» «А жизнь о чём?» —
Вопрос – на вопрос. Извините, леди;
Я так подумал, – чтоб стать Христом,
Бродяга сердцем прощупал плети;

И лёгкой дланью укрыл дитя
От тех, кто чувства кроит на формы…
Как вольно птицы в туман летят!
Им всюду хватит и сил, и корма.

И из формата холёных свит
Я выхожу, как боян – из пая.
Вы извините, что я не убит;
Ну, очевидно, судьба иная.

Подпольная жизнь это печь без нагрева
И бой без патронов;
Я шок обратил в озаренье напева
Над мерой сожжённой.

Я руки не грел на крутых оборотах
И вышел из драмы;
Рулил по-над бездной смертельным полётом
Сквозной андеграунд.

А в венах – прибой вакханальных азартов
С последствием жажды;
Я в срок погасил обязательства кармы,
Войдя в негу дважды.

И я бы сказал, что идёт всё как надо,
Но некуда деться;
В артериях – зов первородного сада
И пение детства…

Но как бы ни дуло, душа отогрета
Ожившей природой;
Я вижу в грязи жемчуга, и за это
В желаньях – свобода.

Я на заказ не улыбаюсь
И ради фона не пою,
И потому не удивляюсь,
Когда пиарят колею.

Как много звёздных и медийных,
Громкоголосых и больших;
Как много важных и активных,
Неуловимых и крутых.

А я не рвал за лавры глотку,
И на мажор не западал;
Я отшибал соблазны водкой
И в сердце двери открывал…

Бродил по каменной округе,
Даря безмолвие звезде,
С тобой, любимая подруга,
Мы были счастливы в нужде.

Где так случайны совпаденья
И оживлённы сквозняки,
Нас отогрели обнаженья,
Поя сиянием зрачки…

И глядя в мир, где не укрыться,
Я говорю, вдыхая жизнь:
На лжи ничто не сохранится,
Храни себя в стране души.

Веяло Ренессансом,
Где-то играла скрипка;
Дух обмирал в шампанском,
Сердце желало крика…

Ты, мишуру охаяв,
Роптала: «Как мир не прочен!..»
Крыла меня дыханьем
И окунала в очи.

И умножая розы,
Что ароматом пели,
Нега швыряла оземь
Томный шаблон отеля.

В душах любовь шумела
И надвигалось небо…
Память моя, как нега,
Угомонила тело.

Моя плоть это зона
Засекреченных нервов
С перехлёстом озона
И мечтами без меры.

Жизнь милей – где попроще,
Мир живей там, где не был;
Но глаза это очи,
Если в кровь льётся небо.

А надежда – как мост,
Только берег не виден;
Горечь взвилась до звёзд
И рассвет грёзы выдул.

Высь беду отмела,
Напоив сердце бурей;
И горят купола,
Как лампады в лазури.

И плывёт по округе
Вольный звон колоколен;
А в бульварной поруке
Каждый звук – под контролем.

Здесь бродяги – как семьи
С тайной метой Пандоры;
И, наверное, все мы —
Немного актёры.

Только грим въелся в лица
И подмостки разбиты;
А в груди стонет птица,
Вычисляя орбиту…

Если всё – под грозой
И стена дышит в спину, —
Значит, путь по прямой
Плоть сжимает в пружину…