В. Носков - Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена

«Авось! Авось!» О, сильно это слово!

Оно чудесно! Часто в нем одном

Заключены великие дела

И вечная блистательная слава!

(Н. М. Языков, 30, 3)

Ты знаешь чернь!

Она всегда глупа и легковерна,

Особенно в решительные дни:

Какой-нибудь отважный пустозвон

Расскажет ей бессмысленную сказку,

В набат ударит, кликнет клич: толпа

Взволнуется кровавой суматохой

И, дикая, неистовая, хлынет

Мятежничать.

(Н. М. Языков, 30, 8)

…Я мог бы сверх того

Еще нанять, положим хоть десяток,

Ученых и бессовестных мужей,

Чтобы они особенные книги

Писали и печатали везде

О том, что ты не годен никуда:

Тебя рассмотрят, разберут, обсудят,

Опишут с головы до ног, и все,

Что про тебя узнать и сочинить

Возможно, все узнается и будет

Разглашено от Кяхты до Багдада,

От Колы до Помпеева столба!

Потом из тех газет и книг, мой милый,

Ты перейдешь в пословицу…

(Н. М. Языков, 30, 14)

Слово ложное и лицемерное не может не быть словом злым и зловредным. (Игнатий, 1, О жительстве по совету)

Подумайте, что мы должны воздать ответ за каждое праздное слово, тем тягостнее ответ за Слово Божие, произнесенное с тщеславием и по побуждению тщеславия. (Игнатий, 1, О жительстве по совету)

Совет не заключает в себе условия непременно исполнять его, он может быть исполнен и не исполнен. На советнике не лежит никакой ответственности за совет его, если он подал его со страхом Божиим и смиренномудрием, не самопроизвольно, а будучи спрошен и понужден. Также и получивший совет не связывается им, на произволе и рассуждении его остается исполнить или не исполнить полученный совет. (Игнатий, 1, О жительстве по совету)

Совершенное отсутствие всякой определенной деятельности невыносимо для человека. Животное полагает, что все его дело – жить, а человек жизнь принимает только за возможность что-нибудь делать. (А. И. Герцен, 1, 1, 2)

Ничто в мире не заманчиво так для пламенной натуры, как участие в текущих делах, в этой воочию совершающейся истории; кто допустил в свою грудь мечты о такой деятельности, тот испортил себя для всех других областей; тот, чем бы он ни занимался, во всем будет гостем: его безусловная область не там – он внесет гражданский спор в искусство, он мысль свою нарисует, если будет живописец, пропоет, если будет музыкант. Переходя в другую сферу, он будет себя обманывать, так, как человек, оставляющий свою родину, старается уверить себя, что все равно, что его родина везде, где он полезен… (А. И. Герцен, 1, 1, 7)

Счастлив тот человек, который продолжает начатое, которому преемственно передано дело: он рано приучается к нему, он не тратит полжизни на выбор, он сосредоточивается, ограничивается для того, чтоб не расплыться, – и производит. Мы чаще всего начинаем вновь, мы от отцов своих наследуем только движимое и недвижимое имение, да и то плохо храним; оттого по большей части мы ничего не хотим делать, а если хотим, то выходим на необозримую степь – иди, куда хочешь, во все стороны – воля вольная, только никуда не дойдешь: это наше многостороннее бездействие, наша деятельная лень. (А. И. Герцен, 1, 2, 1)

Говорить языком откровенным может всякий благородный человек, имеющий право говорить; но говорить языком совершенно простым бывает не скажу – невозможно, но трудно при известных обстоятельствах. (А. И. Герцен, 7, 3)

Одна из отличительных характеристик нашего века состоит в том, что мы все знаем и ничего не делаем. (А. И. Герцен, 8, 7)

…Сказать то, о чем другие молчат, несравненно труднее, нежели сказать то, о чем другим в голову не приходило. (А. И. Герцен, 8, 8)

…Люди так поверхностны и невнимательны, что они больше смотрят на слова, чем на действия, и отдельным ошибкам дают больше веса, чем совокупности всего характера. (А. И. Герцен, 9, 2, 8)

Названия – страшная вещь. Ж. П. Рихтер говорит с чрезвычайной верностью: если дитя солжет, испугайте его дурным действием, скажите, что он солгал, но не говорите, что он лгун. Вы разрушаете его нравственное доверие к себе, определяя его как лгуна. «Это – убийца», – говорят нам, и нам тотчас кажется спрятанный кинжал, зверское выражение, черные замыслы, точно будто убивать постоянное занятие, ремесло человека, которому случилось раз в жизни кого-нибудь убить…

Я имею отвращение к людям, которые не умеют, не хотят или не дают себе труда идти далее названия, перешагнуть через преступление, через запутанное, ложное положение, целомудренно отворачиваясь или грубо отталкивая.

Самые серьезные люди ужасно легко увлекаются формализмом и уверяют себя, что они делают что-нибудь , имея периодические собрания, кипы бумаг, протоколы, совещания, подавая голоса… Революционная бюрократия точно так же распускает дела и слова в формы, как наша канцелярская. (А. И. Герцен, 9, 5, 40)

…Он ничего не уступит на деле и оттого так легко уступает все на словах. (А. И. Герцен, 9, 7, 4)

Как могут такие преступные мысли приходить в голову… и если могут – то их иногда исполняют , но никогда об этом не говорят. (А. И. Герцен, 9, 7, 5, 2)

Где не погибло слово, там и дело еще не погибло. (А. И. Герцен, 12, Предисловие)

Человек серьезно делает что-нибудь только тогда, когда делает для себя. (А. И. Герцен, 12, LVII год республики…)

Теория внушает убеждения, пример определяет образ действий. (А. И. Герцен, 16, 4)

…То, о чем не осмеливаешься сказать, существует лишь наполовину. (А. И. Герцен, 16, 5)

«Время слова, – говорят они, – прошло, время дела наступило». Как будто слово не есть дело? Как будто время слова может пройти? Враги наши никогда не отделяли слова и дела и казнили за слова не только одинаким образом, но часто свирепее, чем за дело. (А. И. Герцен, 17, 3)

(Г. Р. Державин, 8)

…Куда ни обернусь, везде я вижу глупость. (Д. И. Фонвизин, 1)

Так поэтому у тебя слово дурак прилагательное, потому что оно прилагается к глупому человеку? (Д. И. Фонвизин, 5, 4, 8)

Природа дала мне ум острый, но не дала мне здравого рассудка. (Д. И. Фонвизин, 7, 2)

Бывало, глупости он попросту болтал,

Теперь ученостью он толковать их стал.

(И. И. Хемницер, 5)

Одним языком нас Владыка,

Двумя ушами одарил.

Зачем? – Догадка невелика:

Чтоб больше слушал ты, а меньше говорил.

(В. В. Капнист, 10)

Ах, часто и в себе я это замечал,