Алексей Богданов - Заключённый в России

Ну, вы-то уже знаете, а он – не знал.

И он тяжело и недоумённо воспринял мысль о том, что ведение такой тетради ‒ это форма досуга; сказал, что я ненормальный. Потόм он скумекал, что я всё время отказывался от мысли о том, чтобы заиметь здесь мобильный телефон – удобное, многофункциональное и популярное средство досуга. Трудности с приобретением, доставкой, хранением, содержанием и эксплуатацией телефона я оценил как ненужные. Потόм он вспомнил, что телевизор я тоже редко смотрю, и в основном читаю, и у него сложился пазл, оправдывающий существование тетрадки с цитатами из книг.

Чуть позже тетрадь попалась на глаза Заместителю Начальника Углей по безопасности и оперативной работе, подполковнику внутренней службы. Пока я завтракал в столовой, он вытащил тетрадку из пакета, который висел на вешалке в фойе. Дело было зимой.

Подполковник этот всего на год старше меня, ничего не сказал. Стопроцентно установил, что Копибук – это безопасно. Я ему говорю: «Ай-ай-ай, Юрий Олегович! Зачем вы в чужой личной тетради копаетесь?» А он стоит и читает какую-то цитату. Дочитал и говорит: «Ничего личного у вас здесь нет», – и отдаёт мне тетрадь. Очень остроумно. Подполковник этот – большой оригинал. Я даже не нашёлся, что ответить.

Действительно, все цитаты в Огненном Копибуке – чужие.

Отсебятина появилась позже, когда в моём распоряжении появился компьютер, позволяющий работать, продолжать обжалование Приговора и заниматься прочей писаниной.

Вчера произошло ужасное событие: оказалось, что во втором томе «Унесённых ветром» вырвано тридцать листов. Само по себе это не так уж удивительно: в тюрьмах часто используют книги для растопки. Но я прочитал весь первый том и с неприятной досадой воспринял факт порчи, который своим криком напомнил мне, где я нахожусь. С уверенностью могу сказать, что, когда я найду и прочитаю второй том, эта книга станет одной из моих любимых. Собственно, это уже произошло: первых трёх частей, составляющих первый том, достаточно, чтобы полюбить главную героиню − Скарлетт. Говорят, одноимённый фильм верно ухватил суть. Не знаю, не смотрел, но заочно уже предрасположен к Вивьен Ли, сыгравшей главную роль.

Сосед по общежитию (бараку), который явился свидетелем моего раздражения по поводу испорченной книги, заметил, что тридцать вырванных страниц из девятисот – это, мол, не так уж много, и можно их пропустить: все равно будет понятно, о чем речь, – и тем самым проявил склонность к дискуссии, фактически провозгласив антитезис…

Вообще, у многих миллионов людей получилась жизнь, как книга с вырванными страницами. Вместо пробела – справка о том, что с такой-то по такую-то страницу гражданин отбывал наказание в исправительной колонии строгого режима. Примерно десять процентов среднестатистической книги – это 8-9 лет. Конечно, заинтересованные читатели всегда найдут первоисточник. Специальные уполномоченные могут найти даже какое-нибудь «личное дело», но эта информация будет не вполне достоверной и вполне неполной. В отличие от книги с вырванными листами человеческая жизнь разделяется тюрьмой на до и после . Банальщина, правда?

Конечно, я имею в виду обычных людей, а не таких, для которых вся жизнь – тюрьма, разделённая узкими полосками свободы.

Бумага – единственный объект, который создаёт иллюзию полного взаимопонимания.

Вы прямо, без недомолвок, выкладываете все ваши сокровенные переживания, не стесняясь в выражениях, не придерживаясь никаких условностей, не страшась порицания за слабости, − и потόм, перечитывая написанное, получаете от бумаги адекватную обратную связь.

Вы без заминки раздéлите радость с вашими родными и близкими и не задумаетесь, положа руку на сердце, − до конца ли им понятна грандиозность вашего успеха? Достаточен ли уровень адреналина у них в крови, чтобы приблизиться к вашей эйфории? Важно, что вы видите сияющие глаза вашей матери, жены, сына, закадычного друга… Вы взахлёб рассказываете, какую красоту вы узрели на снежной вершине; вы описываете усилие последнего рывка на финише и как обмякло ваше тело после того, как вы узнали, что заняли первое место; вы воодушевлённо делитесь своими впечатлениями о прекрасном произведении искусства, оставившем вечный след в вашей душе, и советуете собеседнику обязательно приобщиться… Приятно рассказывать о хорошем, приятно слышать о хорошем и сопереживать хорошее.

Когда же вы рассказываете вашим близким о том, как вас вместе с детьми завели в сарай, заперли и подожгли; как вас жестоко, зверски мучили и избивали; как вам выдавливали глаза; как вы почувствовали пронзительную боль от ножа, входящего в ваш живот; как от удушения у вас пошли круги перед глазами – когда вы пытаетесь подробно описать, передать ваш страх, то видите в глазах слушателя максимум испуг и нежелание слушать дальше. Есть только один способ понять состояние ужаса – пережить его в жизни. Не на телеэкране, не в книге, а только на себе. Осознавая это, вы и не рассказываете ничего такого. В человеке, пережившем ужас вместе с вами, бок о бок, вы видите родственную душу – ему не надо ничего объяснять. Искреннее, подлинное сочувствие вы можете найти также у человека, пережившего нечто похожее на то, что пережили вы. Но никто другой, даже самый близкий человек, не способен до конца понять глубину и цвет ваших переживаний – просто потому, что он никогда не переживал лично ничего подобного. Более того, настоящий, животный страх не так-то просто описáть!

В уголовном кодексе Российской Федерации есть термин: «посягательство, сопряжённое с насилием, опасным для жизни». С формальной точки зрения очень точный термин. Но все ли понимают его истинное значение? Слава богу – нет.

Человек, который был на грани жизни и смерти вследствие нападения/посягательства со стороны другого человека – убийцы – никогда этого не забудет… Я, правда, сужу по себе. Никакой ненависти, никакой злобы, никакой неприязни − только кульминация ужаса. Это чувство невозможно перепутать ни с чем другим.

Сразу после завершения происшествия, из-за которого я впоследствии попал в тюрьму, я мог осознавать лишь одно: что остался жив, и что моей жизни больше не угрожает опасность. Наиболее точное слово здесь – отрешённость.