Алексей Богданов - Заключённый в России

Здравствуйте, Юлия Алексеевна!

Перед Вами письмо, которое я писáл долгие годы, и вот, наконец, дописáл. И даже собрал всё в одну ленту, которая сейчас перед Вами.

И всё это время я обращался преимущественно к Вам, моя дорогая сестра…

Но, наверное, следует немного прояснить, что же именно всё-таки Вы читаете?

Практически, [всё] началось с толстой 96-листовой тетради в клетку, которую я взял с собой в командировку, самую длинную в моей жизни. Тетрадь произведена в России, в посёлке Полотняный Завод Калужской области. Мне очень нравится её обложка: огненные цветы на коричневом фоне, в правом верхнем углу огненная надпись: «Copybook». Вообще-то я брал с собой несколько тетрадей, но целиком сохранилась только эта и ещё дневник.

Поскольку, как и предполагалось, в ‘командировке’ я стал больше читать, то вот и решил принудительно выписывать интересные фразы, мысли, высказывания из того, что прочитано, – эта нехитрая задумка преследовала меня на протяжении двух предыдущих десятилетий. Записи в тетрадь вносятся от руки, в виде цитат, в строгом соответствии с первоисточником.

Перед Вами – электронная версия этой самой тетради. Я стал перепечатывать из Копибука отобранные цитаты и дополнительно снабжать их комментариями на произвольную или непроизвольную тему, подключая своё настроение и операционную среду Microsoft Windows.

«Зачем?» − спросите Вы.

Я и сам толком не знаю. Для меня это прежде всего досуг, развлечение. Очень уж много свободного времени, которое я, к сожалению, не могу направить, например, на производство добавленной стоимости, или на воспитание своих детей, или на выполнение какой-нибудь другой общественно-полезной миссии. Лишение свободы – оно и есть лишение свободы, ничего уж тут не поделаешь.

Что можно назвать критериями, на основании которых производится отбор цитат для тетрадки? Прежде всего, как уже говорилось, цитата должна быть интересной.

– Достаточно короткой.

– Интригующей.

– Содержащей свежую, новую для меня мысль, или же мысль старую, но выраженную по-новому, оригинально.

– Цепляющей или находящей так называемый ‘живой отклик’ , чем бы это ни было.

– Просто прикольной или смешной.

– Объединяющей всё вышеуказанное в любых сочетаниях друг с другом и с другими факторами.

Формализацию можно продолжить, но не стόит.

К другим факторам можно отнести, например, Специфический мотив, в данном случае − Музыкальный. Фраза может быть понятна только меломану.

К Другим Факторам могут также относиться:

ø Ностальгический мотив;

ø Ностальгический мотив в отношении Маяковского и его стихотворения «Что Такое Хорошо и Что Такое Плохо?»;

ø Ностальгический Мотив в отношении словосочетания «совсем близко» применительно к женщине;

ø Другие Ностальгические мотивы.

Могут быть даже необъективные мотивы для жертвоприношений Копибуку. Например, если к текущей цитате добавить эмоциональную атмосферу «Соляриса», она станет более объёмной; само слово «подошла» предполагает движущуюся картинку; обаяние молодой девушки Хари описано в книге в другом месте и т.д., и т.п. Читающий цитату, может быть, не знаком со знаменитым фантастическим романом Станислава Лема, поэтому такие мотивы, – основанные на контексте, – необъективны. Соответственно учреждена цензура. Моё настроение стоит выше моей же цензуры, поскольку тетрадка моя личная.

Мотивы могут быть вообще иррациональными.

Моё мнение может не совпадать с высказываниями знаменитых и не очень знаменитых писателей. А может и совпадать.

Когда мне было восемнадцать лет, я начал писáть повесть.

Писáл вручную. Правка и редактирование написанного вручную текста – очень утомительное и кропотливое занятие. Помню, зачёркиваешь какую-нибудь фразу, − и сверху, между строк, вписываешь новую её редакцию. Я писáл в толстой тетради формата А4. У неё были зеленоватые страницы в широкую линейку, так что иногда между строк можно было втиснуть по две редакционные строки. Потόм я переписывал текст начисто и опять находил какие-то места, которые хотелось бы исправить.

Я и исправлял. В итоге, когда у меня появился более или менее постоянный доступ к компьютеру, я взял свою тетрадь, распухшую от нанесённых чернил, и создал, наконец, электронный вордовский файл. К этому моменту мне уже было за двадцать, а я всё ещё не мог закончить первую главу своей повести. Скорее всего, это был абсолютно бесполезный труд, но излагаемая фоновая идея казалась необычной и увлекательной, – мне только постоянно не нравился стиль изложения. С появлением компьютера я, в нечастые вдохновлённые периоды, все-таки закончил первую главу и отточил её настолько, что в процессе перечитывания не хотелось ничего менять. Со временем начал писáть вторую главу.

Читая художественную литературу, я исподволь искал какую-нибудь фразу, которая могла бы стать эпиграфом к первой главе, да и к другим трём задуманным главам тоже. И поскольку я всегда старался читать вдумчиво, то и находил достаточно много точных, ёмких высказываний, которые могли бы стать эпиграфами вообще − не обязательно к «Стоп-кадру».