Геннадий Феоктистов - Слова: сказанные и прочитанные

Nunc stans – вечное сейчас. По Боэцию есть состояние вечности. Но является ли вечность бесконечностью? Ведь вечность всегда сейчас и здесь.

Бесконечность можно понимать всю сразу целиком, принимать её в целом и мгновенно. Или рассматривать как перечисляемую последовательность во времени и в пространстве. Европеец предпочтёт динамику последовательности, индус – стремление к статике всобщности.

Психологические свойства в качестве интенционально оформленной мысли, как правило, локализованы (в субъекте, в его конкретном месте – большом пальце, «в душе» и т. д.).

Обычно считают, что воображение предваряет действительность, в то время как оно всегда есть лишь следствие её.

Будущее – это пустота, наполненная призраками прошлого, неумолимо втягивающая нас в себя.

Его никогда нет, но мы всегда замещаем его прошлым. Будущее – воспроизводство прошлого (в физике: законы – будущее дань прошлому).

Будущее – это «черная дыра», о которой мы никогда не знаем, но о существовании которой догадываемся по окружающим её артефактам взаимодействия с настоящим и прошлым.

В будущее мы пятимся спиной с лицом, обращенным в прошлое. Будущее всегда в «прошлом» – за спиной. /Ср. у греков/.

Образование – это проект размещения прошлого в пустоте будущего с целью его виртуальной оптимизации.

Бог игнорировал мир Земли, дьявол игнорировал мир Небесный. Но в отличие от Бога, он был всегда готов к переговорам. Он всегда готов посетить Небо. У Бога же не возникало даже желания побывать на Земле.

Дьявол всегда готов лично общаться с людьми, Бог – только через посредников.

Смирил я в себе гордый дух, чтобы в себе не встретить вскоре двух.

Бог есть мечта человека о всемогуществе, возможность приобщения к нему, хотя бы виртуально.

Бог исчезает с исчезновением человека.

Познание Бога через мистический опыт – чисто психологический феномен.

Сошествие Св. Духа – единство коллективного опыта одержимости Христом, «зомбирование во Христе».

Истоки этики шире религии. Религиозное сознание лишь один из возможных инструментов введения и оправдания этики.

Ошибка марксизма в том, что вместо иррациональности абсолютного Бога и Царства Небесного, он поставил своей целью построение идеального общества на основе абсолютного разума. Иррациональность деятельности разума он не принимал. Провал исходной христианской программы построения Царства Божия на Земле игнорировал.

Мужчина создаёт образ женщины в своём сознании, женщина – свой образ в мужском сознании. То есть в первом случае, «своё» отождествляется с «чужим», «иным», во втором случае – «чужое» воспринимается в качестве «своего».

Коммунизм – это миф, но этот миф стоит жизни.

Ко всему можно привыкнуть, даже к одиночеству внутри себя.

Абсолютизация индивидуальности может осуществиться и осуществляется только в моменты «социального небытия» (не сущего, по классической философии), т. е. во времена смены качества общества, в моменты бифуркаций.

Йога предлагает индивидуальность спасения в уходе от своего «Я» через слияние с вневременным абсолютом всеобщности.

Идеал святого приближается к типу «живого мертвеца». В Индии им является дживанмукта («освободившийся при жизни»). /См. М. Элиаде/

Как первоначальное христианство, так и йога ставили своей задачей уход от мира. Различие заключалось лишь в социальном аспекте: йога практиковала отрицание мир как такового на индивидуальном уровне, уход от него в «небытие»; христианство – построение Царства Божьего на земле. Но оба не ставили своей целью достижения бессмертия.

Об отношении к страданию:

для христианства характерно положительное отношение к страданию как к части Божественного плана на пути к конечной цели – Царству Божьему. Страдание есть вид отказа, жертвы. Избежать его невозможно. /Ср. Страсти Господни, аскетизм и т. д./;

буддизм также рассматривает страдание как неизбежное состояние жизни в этом мире; но он предлагает уход от этой жизни (а следовательно, и от страдания) в иной мир восприятия её, творимого самим верующим.

В христианстве страдание – путь приобщения к истине Бога, обретения благодати. Страдания исцеляют человеческую природу.

Бог, будучи неизменным в трансцендентности своего существования, осуществляет исцеляющую функцию человечества через посредничество страдания Сына.

И христианство, и индийские учения обещают «освобождение»: первые – от греха, вторые – от страдания.

Идея «кенозиса» позволила «уровнять» Бога до уровня верующего, сделать его доступным для сравнения, хотя бы через посредника, для реализации «жизни во Христе» в ничтожности жизненных притязаний.

Писатель в своих произведениях пишет всю свою жизнь свой некролог.

Ложь отличается от правды (точнее от того, что мы называем правдой) только точкой зрения.

Нет ничего лживее движения, ибо оно возбуждает неопределённость грядущего.

Суть любой гипотезы лежит всегда вне её.

Мир – дитя случая. Если бы он был продуктом разума, его конец был бы трагичен.

Человек никогда не живет в целочисленном мире: он всегда либо больше, либо меньше самого себя как некоторой самодостаточной единицы, будь то в браке или один, в обществе или на необитаемом острове. В сущности, он есть своеобразный фрактал типа канторовского множества, длина составляющих отрезков которого, в конечном итоге есть нуль. Но, обычно, выясняется это слишком поздно.

Дал я дорогу ногам своим…

/Египетский папирус II тыс. до н. э./

Тот, кто женат, разве ищет ветер?

Человеческое общество есть общество предикатных отношений. Собственно человек – субъект в нём не фигурирует. Он – лишь бессловесный носитель.

Сходство явленных феноменов не определяет сходство сущностей.

Вне государства нет нравственности.

Когда человеку нечего сказать, – он вступает в спор.

Само понятие «я» есть лишь отражение его непрерывного отрицания в ходе внутреннего диалога с самим собой.

У бессмертия нет будущего.

Только в силу ненужности своей на Земле, человек может быть хотя бы в принципе свободным.

Необходимость кому-то, в том числе и самому себе, лишает его свободы. Но наделяет чувством необходимости и полезности.

Как только человек осознал в себе разум, то, поразившись его возможностями, поспешил его абсолютизировать, подчинив ему и природу, и самого себя. Воистину: «искал Бога», а нашел человека. И добавим, – не узнал себя.

Бог есть инстинктивная необходимость первобытного стада в вожаке. Социальность актуализирует эту потребность в том или ином рационализированном обобщении.

Прошлое подобно свету погасшей звезды: несуществующее для нас остается надолго сущим, актуальным. А иногда и навсегда.