Николай Уваров - Вологодчина в русском фольклоре

Золотою казной тебя долюби,

Городами-то да с пригородкамы,

Приселами-то да со приселкамы.

Со тех погребов в со глубокиих,

Со тых ли со темниц со тёмныих,

Говорит Сухман таково слово:

– А не честь хвала молодецкая

Брать города с пригородкамы,

Брать присела да со приселкамы,

Брать мне бессчетна золота казна,

А моя есть смерть напрасная,

От тых от ран от великиих.

Выдергал он листочки маковыи:

– Протеки от ран от великиих,

Протеки Сухман река ты кровавая.

Ершишко-кропачишко, ершишко-пагубнишко склался на дровнишки со своим маленьким ребятишкам; пошёл он в Кам-реку, из Кам-реки в Трос-реку, из Трос-реки в Кубенское озеро, из Кубенского озера в Ростовское озеро и в этом озере выпросился остаться одну ночку; от одной ночки две ночки, от двух ночек две недели, от двух недель два месяца, от двух месяцев два года, а от двух годов жил тридцать лет. Стал он по всему озеру похаживать, мелкую и крупную рыбу под добило подкалывать. Тогда мелкая и крупная рыба собралась во един круг и стали выбирать себе судью праведную, рыбу-сом с большим усом: «Будь ты, – говорят, – нашим судьей».

Сом послал за ершом – добрым человеком и говорит: «Ёрш, добрый человек! Почему ты нашим озером завладел?» – «Потому, – говорит, – я вашим озером завладел, что ваше озеро Ростовское горело снизу и до верху, с Петрова дня и до Ильина дня, выгорело оно снизу и доверху и запустело». – «Ни вовек, – говорит рыба-сом, – наше озеро не гарывало! Есть ли у тебя в том свидетели, московские крепости, письменные грамоты?» – «Есть у меня в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: сорога-рыба на пожаре была, глаза запалила, и поныне у неё красны».

И посылает сом-рыба за сорогой-рыбой. Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей, туда же понятых, зовут сорогу-рыбу: «Сорога-рыба! Зовёт тебя рыба-сом с большим усом пред своё величество». Сорога-рыба, не дошедши, рыба-сом, кланялись. И говорит ей сом: «Здравствуй, сорога-рыба, вдова честная! Гарывало ли наше озеро Ростовское с Петрова дня до Ильина дня?» – «Ни вовек-то, – говорит сорога-рыба, – не гарывало наше озеро!» Говорит сом-рыба: «Слышишь, ёрш, доб рый человек! Сорога-рыба в глаза обвинила». А сорога тут же примолвила: «Кто ерша знает да ведает, тот без хлеба обедает!»

Ёрш не унывает, на бога уповает: «Есть же у меня, – говорит, – в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: окунь-рыба на пожаре был, головёшек носил, и поныне у него крылья красны». Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей, туда же понятых, приходят и говорят: «Окунь-рыба! Зовёт тебя рыба-сом с большим усом пред своё величество». И приходит окунь-рыба. Говорит ему сом-рыба: «Скажи, окунь-рыба, гарывало ли наше озеро Ростовское с Петрова дня до Ильина дня?» – «Ни вовек-то, – говорит, – наше озеро не гарывало! Кто ерша знает да ведает, тот без хлеба обедает!»

Ёрш не унывает, на бога уповает, говорит сом-рыбе: «Есть же у меня в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: щука-рыба, вдова честная, притом не мотыга, скажет истинную правду. Она на пожаре была, головёшки носила, и поныне черна». Стрелец-боец, карось-палач, две горсти мелких молей, туды же понятых, приходят и говорят: «Щука-рыба! Зовёт рыба-сом с большим усом пред своё величество». Щука-рыба, не дошедши рыба-сом, клялась: «Здравствуй, ваше величество!» – «Здравствуй, щука-рыба, вдова честная, притом же ты не мотыга! – говорит сом. – Гарывало ли наше озеро Ростовское с Петрова дня до Ильина дня?» Щука-рыба отвечает: «Ни вовек-то не гарывало наше озеро Ростовское! Кто ерша знает да ведает, тот всегда без хлеба обедает!»

Ёрш не унывает, а на бога уповает: «Есть же, – говорит, – у меня в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: налим-рыба на пожаре был, головёшки носил, и поныне он чёрн». Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей, туды же понятых, приходят к налим-рыбе и говорят: «Налим-рыба! Зовёт тебя рыба-сом с большим усом пред своё величество». – «Ах, братцы! Нате вам гривну на труды и на волокиту; у меня губы толстые, брюхо большое, в городе не бывал, пред судьями не стаивал, говорить не умею, кланяться, право, не могу». Эти государские посыльщики пошли домой; тут поймали ерша и посадили его в петлю.

По ершовым-то молитвам бог дал дождь да слякоть. Ёрш из петли-то да и выскочил; пошёл он в Кубенское озеро, из Кубенского озера в Трос-реку, из Трос-реки в Кам-реку. В Кам-реке идут щука да осётр. «Куда вас чёрт понёс?» – говорит им ёрш. Услыхали рыбаки Ершов голос тонкий и начали ерша ловить. Изловили ерша, ершишко-кропачишко, ершишко-пагубишко! Пришёл Бродька – бросил ерша в лодку, пришёл Петрушка – бросил ерша в плетушку: «Наварю, говорит, – ухи, да и скушаю». Тут и смерть Ершова!

А. Завьялова. Бабушкины сказки

1729 года, месяца сентября 16 числа

Зародился ершишко-плутишко,

Худая головишко,

Шиловатый хвост,

Слюноватый нос,

Киловатая брюшина,

Лихая образина,

На роже кожа – как елова кора.

Прижилось, проскудалось

Ершишку-плутишку

В своём славном Кубенском озере,

Собрался на ветхих дровнишках

С женою и детишкам,

Поехал в Белозерское озеро,

С Белозерского в Корбозерское,

С Корбозерского в Ростовское:

«Здравствуйте, лещи,

Ростовские жильцы!

Пустите ерша пообедать

И коня покормить».

Лещи распространились,

Ерша к ночи пустили.

Ерш, где ночь ночевал,

Тут и год годовал;

Где две ночевал,

Тут два года годовал;

Сыновей поженил,

А дочерей замуж повыдавал,

Изогнал лещов,

Ростовских жильцов,

Во мхи и болота,

Пропасти земные.

Три года лещи

Хлеб-соль не едали,

Три года лещи

Хорошей воды не пивали,

Три года лещи

Белого свету не видали;

С того лещи

С голоду помирали,

Сбивалися лещи в земскую избу,

И думали думу заедино.

И писали просьбу,

И подавали Белозер-Палтос-рыбе:

«Матушка Белозер-Палтос-рыба!

Почему ершишко-плутишко,

Худая головишко,

Разжился, распоселился

В нашем Ростовском озере

И изогнал нас, лещов,

Ростовских жильцов,

Во мхи и болота

И пропасти земные?

Три года мы, лещи,

Хлеба-соли не едали,

Три года лещи

Хорошей воды не пивали,

Три года лещи

Свету белого не видали;

С того мы, лещи,

И с голоду помирали.

Есть ли у него на это дело