Вера Глушкова - Усадьбы Подмосковья. История. Владельцы. Жители. Архитектура

За расположение к себе царя он очень волновался и стремился упрочить его. Именно Голицын познакомил Петра I с Францем Лефортом, нравами и жителями Немецкой слободы в Москве, способствовал упрочению его интереса к западным нормам жизни, легкомысленным развлечениям, употреблению спиртного. Голицын хорошо знал слабости Петра I и использовал их в своих интересах. После смерти в возрасти 60 лет князя Б.А. Голицына его владения поделили между тремя его сыновьями. Его старший сын Алексей унаследовал усадьбу Дубровицы, но он вскоре умер, тогда ее владельцами стали его вдова и сын – Сергей Алексеевич Голицын (1694–1758), ставший в 1753 г. московским генерал-губернатором. При нем в Дубровицах построили усадебный каменный 2-этажный дом.

В 1781 г. Дубровицы купил светлейший князь, знаменитый фаворит императрицы Екатерины II Г.А. Потемкин (1739–1791), который владел усадьбой только несколько лет. Императрица Екатерина II приезжала в эту усадьбу, она понравилась ей, и она выкупила ее. В 1787 г. усадьбу Дубровицы 58-летняя императрица Екатерина II подарила своему красивому и образованному 29-летнему фавориту графу А.М. Дмитриеву-Мамонову, при котором был построен большой усадебный дом, в ХIХ в. частично переделанный. Судьбы очередных владельцев Дубровиц – графов Мамоновых, отца и сына – напоминают о том, что за проступки рано или поздно, но непременно приходится отвечать и расплачиваться, что алчная расчетливость по большому счету добром не кончается, что безмерная гордыня и надменность ведут человека к редчайшим мучениям, горестям в их жизни и жизни их детей.

Граф, генерал-адъютант Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов (1758–1803) был сыном сенатора, получил домашнее образование, поступил на службу в гвардию, в 28 лет стал поручиком и адъютантом при светлейшем князе Г.А. Потемкине. В 1786 г. по рекомендации 47-летнего Потемкина 57-летняя Екатерина II назначила 28-летнего Дмитриева-Мамонова флигель-адъютантом при своей особе, сделала его графом. Дмитриев-Мамонов знал о плодоносных возможностях своего «случая» и тех, кто уже получил до него многое, пребывая в подобном положении, взамен на интимные услуги стареющей императрице. Он был моложе ее на 29 лет. Она заметила его любовь к деньгам, бриллиантам, мечту увеличить его не слишком большое состояние, число душ крепостных, земельные владения; используя его алчность, она старалась привязать его к себе. Дмитриев-Мамонов получил от нее большие денежные средства, сверхдорогие подарки, землю, крепостных, другое ценное имущество, стал при дворе особо влиятельной личностью, сделал яркую карьеру из-за «случая», тянувшегося почти 3 года (1786–1789). Он отличался умом, познаниями в литературе, искусстве, много читал, но имел непреодолимую сильную тягу к деньгам и драгоценным камням, особенно бриллиантам, был алчен и скуп. Однако он был предан императрице, не злоупотреблял влиянием на нее, тяготился ее ревностью и своим положением при дворе, со временем стал менее ревностно исполнять обязанности фаворита императрицы. Заметив его охлаждение к ней, она предложила ему «отойти с почетом» и при ее содействии жениться почти на его ровеснице, богатейшей графине Брюс. А он сознался, что уже 2 года влюблен в молоденькую княжну Д.Ф. Щербатову (1762–1801); это означало, что он 2 года обманывал императрицу как женщину, тогда как ее привязанность к нему только возрастала. Екатерина II, узнав о его тайном романе с 16-летней фрейлиной Щербатовой, устроила их свадьбу, сделала молодоженам щедрые дорогие подарки и отправила жить в Москву. Но без двора и многочисленных материальных жестов внимания императрицы к нему, без преклонения перед ним царедворцев ему стало скучно, он пожалел о своей женитьбе, стал проситься назад к императрице в Петербург, выражал готовность оставить для этого жену и сына, но каждый раз получал отказ. Екатерина II объяснила ситуацию просто: «…он не может быть счастлив: разница – ходить с кем-нибудь по саду и видеться на четверть часа или жить вместе». В Москве Дмитриев-Мамонов постоянно болел, впадал в депрессию, изводил свою жену. Но он, несмотря на его прогрессирующую психическую болезнь, оставался рачительным хозяином своего состояния, имений. Экономия и разумное хозяйствование были главной чертой в развитии усадьбы Дубровицы, пока он был ее владельцем. Дмитриев-Мамонов умер в 45 лет, двумя годами раньше, не вынеся его унижений и деспотизма, умерла его 39-летняя жена. Главным наследником Дмитриева-Мамонова стал его сын – граф М.А. Дмитриев-Мамонов (которому в год смерти отца было всего 13 лет), другой наследницей была его дочь графиня Мария.

Граф Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов (1790–1863) получил образование (после смерти его родителей) в иезуитском пансионе во Франции, в 19 лет он был пожалован в камер-юнкеры, в 20 лет стал советником Московского губернского правления, затем – обер-прокурором Московского департамента Сената. В годы молодости он славился своей красотой, стройностью, высоким ростом, но чрезмерно стремился казаться важным и очень гордым. В период Отечественной войны 1812 г. он сформировал на свои средства очень хорошо экипированный конный полк из добровольцев, названный Московский казачий графа Дмитриева-Мамонова полк. Сам М.А. Дмитриев-Мамонов храбро сражался в рядах ополчения на Бородинском поле, отличился в боях под Тарутино и Малоярославцем, был награжден и произведен в 23 года в генерал-майоры. Его чрезмерные гордость и самовлюбленность (как разновидность эгоизма) делали его плохим подчиненным, ведь и у него было более высокое военное начальство. В 26 лет он взял отпуск якобы для лечения и уехал за границу, а в 29 лет – ушел в отставку. В финансовом плане он был человеком абсолютно независимым. Благодаря колоссальным средствам, которые его отец (фаворит императрицы Екатерины II) успел скопить, М.А. Дмитриев-Мамонов по состоянию равнялся с богатейшими людьми страны. У него было до 15 тыс. душ крестьян, 90 тыс. десятин земли, значительные денежные средства, но он обладал болезненным самолюбием и редчайшими гордыней и надменностью.

Уйдя в отставку, М.А. Дмитриев-Мамонов поселился в своей усадьбе Дубровицы, почти не выезжал оттуда, почти никого не принимал, так как успел и в Москве, и в губернии испортить отношения с большим числом людей. Он считал, что они не отдают ему должного внимания и уважения, не понимают его исключительность, со всеми ссорился и стремился «обидчиков» вызвать на дуэль. Общаться с ним, терпеть унижения, иметь шанс вызова на дуэль никто не хотел. Свое недовольство окружающими он перенес на своих крепостных, которые были вынуждены терпеть его самодурство, порой доходившее до садизма. Год от года он сильнее страдал от мании величия и страха преследования, обострились разные его болезни. Он не доверял врачам и лечился, как считал нужным, сам, в том числе и от «французской болезни» (так называли тогда сифилис). Поражающий оболочки головного мозга сифилис, гордыня и надменность, страх преследования, масонское мировоззрение, интерес к каббалистике медленно, но верно форсировали усиление его душевной болезни. М.А. Дмитриев-Мамонов с молодости был масоном; а с 1814 г. (ему 24 года) он стремился создать большой тайный масонский орден в России. Об этом он писал и делился в основном с М.Ф. Орловым – будущим идеологом декабристов; эта переписка стала своего рода идейной цитаделью для тайного «Союза благоденствия», созданного позже Орловым. М.А. Дмитриев-Мамонов совсем не был борцом за справедливость, он просто был всегда чем-то недоволен, видел кругом только одно плохое, не умел радоваться и видеть хорошее. Подобное состояние еще более форсировало обострение его психического недомогания, переросшего со временем в серьезную болезнь. Друзей у М.А. Дмитриева-Мамонова практически не было. Он жил в Дубровицах затворником, занимался организацией строительства и благоустройства усадьбы, сочинительством. В усадебном доме он все свое время проводил один в одной комнате, где все стены были увешаны каббалистическими картинами, где он спал, ел, писал, курил, думал о своей жизни и личности, как о недооцененной самодержцем, властями, современниками. Его психическая болезнь прогрессировала. Когда она приняла чрезмерно опасные для окружающих масштабы, его увезли в сумасшедший дом. Через несколько лет лечения ему стало лучше, его опекун А.Я. Кулгаков купил ему имение Васильевское на Воробьевых горах, где он на положении неизлечимого психически больного человека, в домашней обстановке прожил еще 30 лет. Манией величия он страдал до смерти, наступившей в 73 года. Кара за грехи отца, наследственная патология, серьезные ошибки в образовании (иезуитский пансион), увлечение масонством, самовлюбленность, нежелание считаться с мнениями других привели М.А. Дмитриева-Мамонова к тяжелейшей болезни и смерти.