Алессандро Надзари - MCM

— Лейтенант Евграфов для отвоевания преступно захваченного имущества российской короны прибыл! — слишком бодро и раскатисто отрапортовал он.

— Лейтенант, да, это выглядит чрезмерно авантюрно, но что ещё вы предлагаете взамен бездействию, в котором мы и так вынужденно пребываем под ливнем пуль, а? И кто вообще дерзнул учинить подобное?

— Сомневаюсь, что кадровые германские военные, но наёмники на службе той же державы, — встал перед его глазами образ той материализовавшейся тени, — м-м, вполне. Не спрашивайте, не время.

— Это точно. Ну, и когда нас вызволят из тисков?

— С минуты на минуту. Хм, а им приходится удерживать позиции дольше, чем хотелось бы. Длина очередей уменьшилась.

— И какими ещё наблюдениями блеснёт любимчик Дмитрия Ивановича? Да-да, я вас узнал. И не принимайте это определение близко к сердцу, я сгоряча.

— Понятно, Савва Иванович. Вопрос: почему вы не хотите дождаться экспедиционных «офанимов»? Они прибудут во всеоружии и перехватят каперов-неумех. — В это время, кажется, Никанор и Авскентий при поддержке других обитателей «серафима» практически в буквальном смысле смели первую точку.

— Ах, вот как? Сидеть, вытянув ноги и опёршись о ладошки, и смотреть, как кто-то без моего ведома мои же инвестиции — крупные и тайные, возможно, последние — у меня уводит из-под носа? Нет, это дело личное! И, напомню, добровольное. Если вы не готовы ради меня подставлять шею, так тому и быть. Но знайте, что нам по силам исполнить задуманное.

— Да, конечно, но реализацию обсудим позже. Ещё вопрос: почему не «херувим»? Ему пули атакующих не так страшны.

— Ох, борт нашего левиафана уже испещрён дырами, так вы хотите, чтобы ещё и бегемот кровавым потом обливался? Нет, что-то из нашего флота должно завтра подняться в воздух невредимым! И потом, нам нужно что-то манёвренное, а не угрожающее.

— Всё ясно, — подтвердил Михаил под буханье пневмокомпрессора, возвещавшее контратаку. — Третья огневая точка для нас не представляет угрозы, можем выдвигаться.

Группа состояла сплошь из офицеров, притом выходцев из иного рода войск, но Михаилу никто не перечил. «Офаним» быстро вывели из ангара и на всех парах готовили к полёту. По радиотелеграфу поступали первые полезные соощения. Похоже, противник освоился с управлением и увеличивал отрыв от преследователей.

— Зато хотя бы знаем их курс, верно?

— Д-да, так точно, — укладывал в голове данные навигатор. — Если не заложат хитрый манёвр, то продолжат движение в направлении Нантера.

— Хорошо, значит, всё случится не над Двадцатью округами.

— Что случится? Я же сказал: абордаж.

— Савва Иванович, прошу, поверьте, что оба захваченных «офанима» придётся сбить. Насколько аккуратно — отдельный вопрос. Всё равно завтра газетчики будут трубить о подозрительной канонаде на ипподроме д’Отёй. Вот и скажем, что причиной была крайне неудачная подготовка к фейерверку.

— Но — сбить?!

— На этом «офаниме» нет крюка и каких-то специальных приспособлений. Можно попытаться зайти над каким-то из угнанных сверху и заставить прижаться к земле, но тогда наверняка упустим второй, и тут нам ни наблюдатели с земли не помогут, ни возвращающиеся экспедиционные «офанимы». Засечь, может, и засекут, но преследование уже не организуют. Как минимум один придётся уничтожить. Хоть захватчики и надеются, что мы этого не сделаем.

— Э-эх… Ладно, действуйте, — махнул руками Савва Иванович и обхватил ими голову, а Михаил скомандовал догнать и, зайдя с бакборта, поровняться с тем дирижаблем, что прикрывал отход. — Нантер… Почему они идут к северо-западу? Хотят укрыться в Вексене?

— Могут попытаться, но не это их пункт назначения. Думаю, или Амьен, или Руан, если уйдут на норд-вест-тень-вест. Да, пойдут на Руан, а то и сразу к Гавру. Сена куда шире Соммы.

— Вы это о чём?

— Они наверняка погрузят «офаним» на баржу, выйдут в речное устье, а там по проливу доставят к месту назначения. Никакого демонтажа в лесной чащобе.

— А-ах! Пролив! Может, это никакие не германцы, а британцы? Взглянули на формулу «мощь нашего флота равняется суммарной мощи флотов двух следующих по мощи держав», просчитали, как на неё повлияет включение флота воздушного, а там и увидели, что, во-первых, возможно, лучше и дальше поддерживать нейтралитет и не ввязываться в стесняющие союзы, а во-вторых, надо бы прикрыть дыру в обороне собственного воздушного пространства — от любого, кто посягнёт. Как вам такое?

— Хороший вопрос, Савва Иванович. — «Даже слишком. Спросить бы кое с кого. Но Мартин может быть и не осведомлён, не его профиль. И всё же… Вспомни, Михаил Дмитриевич, какая страна не ратифицировала гаагскую декларацию о метании снарядов, а потому и не подумала ограничивать фантазию приватиров на нецелевое применение тех же крюков? До чего ловко получается! Нет, здесь что-то другое… И те глаза…» — Насколько мне известно, заявленной программы разработки воздушного судна, курируемой военным или морским министерством, у них нет. Но что помешает начать её тайно при получении образца, затеять таковую путём обратной разработки, принципы которой так подробно изучены опять же нами в последние месяцы?

На ум Михаилу пришла подпись под одной журнальной картинкой: «Клюв антарктического гигантского кальмара из желудка антарктического клыкача, пойманного за южной сорок пятой параллелью». Тем временем гондола погрузилась в океанскую толщу тишины; все на борту слишком, слишком сосредоточились на своих обязанностях, спрятались за ними подобно морской живности в кораллах и водорослях, будто могут притвориться неотъёмной частью вот этой панели с волнующимися рукоятками и вентилями или зарыться в бумажный ил навигационных карт. Остаётся лишь надеяться, что эта мимикрия — хищная.

— Собственно, — прочистил горло Михаил, — проблема ведь не в том, кто завладеет, а в том, что в принципе завладеет . А нам и признаваться неудобно будет в плане репутации. И если это сделаем, то с потенциальным оформлением и предъявлением иска тоже не всё ясно…

— Ладно, сбивайте! Вот, вот первый! — И в открытый иллюминатор противнику, которого нагнали: — Выкусите! На север ходят только мамонты, слышите?!

Они услышали: били стёкла и щетинились винтовочными стволами. Михаил не стал дожидаться, когда они выпустят яд, и вознёс пневмоштуцер в направлении отданного на заклание дирижабля. Не обычный — уснащённый болтом Мартина, претерпевшим некоторую подгонку и, технически, превращённым в мушкетную гранату. Недолгий полёт, попадание под верным углом, клякса желтоватого пламени на выбеленном холсте оболочки, призрачное оранжево-красное с синевой обжигающее облако, воспламенение конструкций, люциферианское падение с небес. Вдали сотнями и тысячами огней сияла «Железная леди», люминисцировали золотом — нет, никак не медью и бронзой — Двадцать округов. Михаил добродушно усмехнулся. «Какая-нибудь влюблённая парочка в городе или его окрестностях сейчас заворожённо смотрит на небо и воображает, что это — падающая звезда, и на счастье загадывает желание».