Алессандро Надзари - MCM

Мартин и Генри почувствовали, что вот сейчас всё интересное и начинается, невольно придвинулись ближе, чтобы не проронить ни крошки от хлебов, что предстоит вкусить.

— Сочувствующие тенёта. Мы сочувствующие, потому что только вместе можем чувствовать! Со-чувствовать! Мы со-чувствуем одно. И чем больше чувствующих одно и то же, тем больше шанс выкурить и завалить зверя! Он прячется за неведением! Он прячется за разделением! Он прячется за раздроблением! Он прячется за ложной сложностью!

«Так, вот „ложная сложность“ уже выбивается из стилистики, публика может не оценить излишнюю ритмичность и… хм, „эховость“? Всё, мой язык тоже начал огрубляться», — мысленно шлёпнул себя по щеке Мартин и совершенно реально — защипнул кожу.

— Мы выступим единым фронтом! Мы ведаем об оружии зверя! Мы можем со-чувствовать его оружие! Это не дикий зверь с клыками и когтями! Он умеет создавать и ставить ловушки! Его оружие — тенёта! Мы чувствуем его силки! И потому можем их обходить! Мы делимся знанием — и минуем их! Но! Ими ловит своих жертв! Так он загоняет жертв в тупик! Так делает жертв своей добычей! И только своей! И в эти же тенёта его загоним мы! Он сам в них попадётся и запутается! Так мы повалим его! Вот каковы наши действия! Но мало зверя повалить! От него нужно избавиться!

«И в какой степени уголовно наказуемым будет это избавление?»

— Мы могли бы сначала уничтожить тенёта, но тогда зверь просто убежит! Так что мы не уничтожим силки, пока не избавимся от зверя! Нельзя выпускать его обратно! Добить, добить его нужно быстро и решительно! Но до того — помечайте все его ловушки!

«А вот и корзинка в ход пошла. Значит, столовые приборы не средство репрессивных мер в отношении сомневающихся».

— Вы видите? Столовое серебро! Из него мастера отольют новую партию знаков и нитей!

«Новую? Знаков и нитей? Да что вообще…»

— Обвивайте ими ваши земли! Обвивайте, чтобы не звенели колокольчики, на звук которых зверь бежит! Пусть думает, то тенёта пусты! Зверь пользуется незнанием! А мы воспользуемся обманом!

Похоже, только Мартин и Энрико не понимали, что нужно обвивать, и о каких тенётах речь. Мартин, как только выберется отсюда, непременно приступит к порицанию друга за то, что тот узнал пароль, но забыл о некоторых важных вводных. Впрочем, если новички здесь не они одни, то почему остальные сидят — и тем более стоят — с таким понимающим видом? Может, всё дело в том, что он «мистер Вайткроу», человек не из этих мест, а транслируемое сообщение ему ни за что не понять без какого-то локального Понимания, рождающегося в пространстве меж орбит слов и понятий, смыслов и акцентаций?

— Джерримандра!

«Ух! Он уже не стесняется».

— Джерримандра имя тому зверю в политике! Каркаданн — имя тому зверю в мифологии! Носорог — имя тому зверю в биологии! Бегемот имя тому зверю на стыке политики и мифологии — религии! Он многолик!

«Так носорог или бегемот? Или единорог? Похоже, больше никто на эти тонкости внимания не обращает».

— Я читал мудрые восточные мифы! И я знаю, что каркаданн будет унесён и пожран пламенной птицей Рух! Мы будем той птицей! Мы будем той огненной птицей! Мы испепелим зверя! Мы прожжём его огнеупорную шкуру! Мы развеем его прах! Мы удобрим им землю, истерзанную его копытами! Мы разобьём его пирамиду рóга, источающую паутину для тенёт! Город будет свободен от пут! Город вздохнёт вольно без их веса! Больше ничто не придушит его голос и его стихию! — Но самого оратора, поспешившего раствориться за спинами гвардии, обуял страшный взрывной кашель, под стать аплодисментам в зале и ощущению в голове Мартина.

Пришла пора рутины: квартет раздавал задания, выспрашивая у неофитов, в каком округе живут и в каких зданиях работают — не предприятиях, именно зданиях. «Свободных художников» же подряжали на работу наблюдателей и связных, а скучающих рантье, не прибившихся ни к одному из представленных Бальзаком типов — на должность «сеятелей». Это всё имело некую логику, совершенно недоступную Мартину, ловко избежавшего поручений, но явно приведшую в восторг Энрико, подыгрывавшего только так, и даже сознавшегося, что он работает на периодическое издание, а потому ему особенно интересны слова по поводу распространения «сочувствующих тенёт» и, что называется, связей с общественностью: будут ли какие-то манифесты и прокламации, возможны ли интервью, какой уровень открытости установят — потянет на добротный цикл… И вилку с ножиком, а возможно даже, что и на столовую да чайную ложку. Ох, да что там — полный набор для званого ужина с пятикратной сменой блюд. Но квартет, кажется, отнёсся к откровению с позитивным любопытством, обронив фразу о том, что свой человек в прессе понадобится для третьей стадии, иными словами — не сейчас.

Как же радовался Мартин солнечному свету и свежему воздуху после потного свечного, коптящего толпу. Покидая особняк, толпа рассеивалась с той же внезапностью, что сопровождала утренний сбор — вроде бы, здесь не так уж и много очевидных тропинок и ходов. Странное место.

— Ну что, мой друг, ты удовлетворён?

— В полной мере. Не хватало разве что усыпанного розами стеклянного саркофага с трупом бородатой женщины, держащей в руках патент на свою подлинность.

— Только этого?

— Думаю, уместно будет продолжить разговор позже. Когда соберусь с мыслями. Я всё же намереваюсь, пока ещё держится послевкусие, понять, что же это было.

— Как скажешь. Мне тоже стоит набросать для редактора парочку эскизов. И нам ещё предстоит найти экипаж отсюда. Воспользуемся минутами тишины местных улиц.

— Да, надо понять, какую часть мозга у меня ещё не высосали, — потёр Мартин лоб тыльной стороной запястья правой руки. — Ветер в голове да подскажет.

Он обернулся к Hôtel de la Désagrégation, его чем-то привлёк третий этаж. Нет, не чем-то — за одним из окон точно был силуэт, провожавший их, но теперь — скрывшийся.

— Он же вот-вот скроется!

— Зачем он тебе?

— Надо! — Прошептала Селестина довольно громко, огляделась и продолжила куда тише: — Ты не чувствуешь ничего в здешней архитектосфере?

— Чувствую. Но, кажется, король не намерен покидать здание.

— Уверена? Мы должны за ним проследить!

— Без ис-диса. Ты его слышала?

— Слышала-слышала, позже обмозгуем, а сейчас надо понять, куда это он собрался. Кстати, ты не чувствуешь никакую вибрацию?

— Ты о пробежавшей по руке? Да. Ладно. Я прошмыгну к дверце за сценой, а ты — попробуй найти путь в обход, старайся искать лестницы вниз — вряд ли та комната соединяется с верхними этажами.

— Да-да, всё, разбежались.

Сёриз принялась растворяться в обстановке, маневрировать между группками, сливаться с тенями — прокладывать путь, крайне затратный на мелкие па-де-дё и па-де-труа. Путь Селестины тоже был непростым, но требовал лишь умения быстро ходить и ориентироваться в планировке домов.