Алессандро Надзари - MCM

По мере поступления прочей техники вставал вопрос, где её размещать: места становилось крайне мало, и нельзя было оставить никаких следов, способных указать на обыск, что означало, что количество пригодных поверхностей становилось ещё меньшим. Было неизвестно, реши кто запечатлеть комнату, чего было вышло на снимке больше: её убранства или фотоаппаратов, фотографирующих друг друга. Пожалуй, тогда Михаил и в самом деле пожадничал.

Но вот внезапно устройство впало в спячку, перестав трещать и щёлкать шестернями и пружинами, и на прощание неуклюже махнуло Авксентию и Михаилу, потащив за собой дверцу сейфа. Сработало, комбинация была найдена. К общему облегчению искомый портфель оказался внутри. Его замок был без лишних раздумий и сложностей вскрыт отмычкой.

Особого времени на проверку значимости содержания каждой из бумаг не было, Авксентий и Михаил поделили невеликий — то ли к счастью, то ли к сожалению — объём документов пополам и стали помещать лист за листом под объективы камер и на подставки с подсветкой — длительной выдержке пришлось отдать предпочтение из-за нежелания оставлять в комнате следы горения магния или выдавать себя чередой ярких электрических вспышек.

Когда все камеры были заняты делом, редкие, особенно схематичные, изображения копировались от руки пантографом. Однако понять, что это за схемы, было невозможно: они слишком примитивны, не оперировали привычными символами, обладали прямо-таки антиинженерной геометрией. Максимум, на что они тянули, — оказаться некими землемерческими эскизами. «Что же, их обладатель уже присматривал себе участочек подальше от своих уличителей? Не тут-то было», — сейчас Михаил совершенно уверился, что сделал верный вывод о характере задания.

Он осмотрел портфель ещё раз, и нащупал застрявший между складок блокнот, в который ко всему прочему был вложен ещё какой-то листок. Михаил развернул листок, и обнаружил, что это была брошюра некой французской электротехнической компании. «С ним расплатились долей в предприятии? Сколь хитро, столь и рискованно: никакой прямой передачи денег, но и никаких гарантий успеха предприятия», — пытался вспомнить Михаил такую контору, но название ему всё же не было знакомо. И потом, к чему компрометировать известную фирму связями с раскрытым агентом?

Он заглянул в блокнот. На страницах, которые делила брошюра, был список неких адресов, которые он также не узнавал. Несколько он мог судить по упоминавшимся улицам, некоторые были совсем рядом с Выставкой, если не на её территории, однако там он не бывал, иначе бы запомнил. Михаил решил, что это также стоит объектива, но с дирижабля передали сообщение: «КРТ Б МАДЛН». Была вероятность, что она не везла постояльца, но нужно было сворачиваться.

Он позвал — опрометчиво, следовало подойти, — явно заскучавшего Никанора и приказал тому заняться обратным подъёмом аппаратуры на «офаним» — с тросами, канатами и оснасткой моряк Деспин ладил лучше остальных. Сам же совместно с Авксентием, полагаясь на память, принялся за уборку: следовало привести сейф в то же состояние, что прежде, а то того — уложить целлюлозное нутро в портфель так же, как оно там и располагалось, что для Михаила значило стремительное прощание с блокнотом и его тайнами. Пожалуй, невозможно было в точности воспроизвести весь порядок бумаг, но в целом части были собраны верно, таких погрешностей не должны были заметить, если только хозяин портфеля не обладал особенной памятью или не разложил документы в каком-то особом одному ему ведомом порядке. Не было времени для сомнений. Под конец Михаил сходил и в кабинет — нет, там он перед уходом оставил всё, как было, если не считать нескольких несерьёзно пострадавших от его остервенения бумаг второсортного характера — преимущественно черновиков из пары строк. Их он просто смял и кинул в корзину, благо что в ней уже лежали белые комки. Можно было уходить.

Лебёдка ещё только доставляла его на борт «офанима», а тот уже совершал манёвр уклонения влево, чтобы выйти из зоны обзора со стороны рю де Комартен — значит, та карета всё же повернула к отелю.

— Сергей Аполлонович, — поднялся он на борт, — я не слышал двигателей. Неужели вы через дюзы стравили газ?

— Именно так, Михаил Дмитриевич.

— Примите похвалу. Не думал, что увижу, а тем более почувствую на себе сей манёвр!

— Благодарю. Мы двинемся к вокзалу Сен-Лазар, затем с постепенным набором высоты полетим строго на запад, пока не пересечём Тьерский городской вал в районе Порт-Майо, а уже за ним мы возьмём курс на д’Отёй.

— Как вам будет угодно, — кивнул Михаил и подумал: «Может, припомнить парочку адресов из блокнота и спросить, не знакомы ли они ему?»

— Господин штабс-капитан, вы хорошо изучили городскую карту. Вам случайно не знакомы такие адреса, как Плас-де-л’Опера за № 4 и № 6, строения № 5 на авеню Габлиель и № 32 по рю Рише?

— Вы знаете, а и вправду знакомы. Первые два — совсем недалеко даже от нашего нынешнего местоположения. Там располагаются закрытые почтенные клубы, кажется, яхтсменов и автомобилистов. А вот вторая пара — сплошь танцульки.

— Выбираете, к какому обществу присоединиться, господин лейтенант? — подал голос Никанор. — Думаю, все здесь разделят мнение, что безапелляционно «Фоли-Бержер» на Рише!

— Благодарю за справку, Сергей Аполлонович, — и тише, уже своему отряду: — Увы, не я, но тот, кому мы наносили визит. Это было в блокноте из сейфа, по прилёту его благородие расскажет вашему благородию, что вы пропустили, пока были вынуждены стоять на стороже. Что ж, похоже, это не зацепка, а всего лишь рекомендации по увеселениям и вливанию в местный высший свет.

Жаль, что не было времени изучить остальные страницы. Если это светский блокнот, то зачем было его запирать в сейфе? Разве сейчас его владелец не возвращался с какого-нибудь светского раута? А быть может, там, куда он ездил, подобные вещи недопустимы, но и оставлять личные записи на виду в номере не хотелось? Возможно, что и так. Некое общество, члены которого скрывают индивидуальность? К этому подталкивает упомянутая символика маски. Откуда бы ещё взяться такому чудесному портфелю? Михаил прикусил губу и молчал, просидев в одной позе до самого пересечения границы города.

На сей раз зрелищным оказался бакборт: там давали неизменно пользовавшееся спросом у определённой публики представление «Кровавое полнолуние», хотя Михаилу было всё равно, он даже и не подумал поворачиваться. И было оно, к сожалению, частичное подобно успеху операции. И так же внезапно для задумавшегося Михаила прерванное поворотом на юг, после которого неудивительным ввиду маршрута образом сюрприз вновь преподнёс штирборт.