Алессандро Надзари - MCM

— Мартин, напомните, чем завершила свой инструктаж Сёриз?

— Без вас город захлебнётся.

— Верно. А что требуется, чтобы захлебнуться?

— Уровень некой жидкости или концентрата, если вспоминать эмоции вроде гнева, должен подняться выше, чем… Ах-ха, стало быть, имеется в виду гладь потопа? Разлив умбрэнергии? И, соответственно, презентация жизни — либо её невозможности — в этом потопе?

— Вы заслужили порцию солейгляса!

— Но это как-то не вписывается в схему: это уже не вопрос конкуренции и перехвата управления, это же полное разрушение.

— Должно быть, они надеются, что их чудо-технологии позволят им всех хорошенько запугать, а затем откатить всё к прежнему уровню. «Вот что вас ждало бы в грядущие годы под властью Директората!»

— Понятно. А то изображение? Что это, как раз условная схема отражения света — Солнца или, более абстрактно, истории — от зеркальной глади?

— А вы хорошенько постарайтесь его вспомнить. — Мартин принялся листать страницы памяти. Было сложно сказать, шуршал и шелестел на всю дорожку его разум или то была парковая листва.

— Боюсь, так это мне и видится: вот что-то, что может указывать на земную окружность, вот сама линия поверхностного натяжения, вот над ней два спаренных луча, перекрещивающихся под углом в сто двадцать градусов, вот точка фокуса, вот то, что я принимаю за круги на воде, а вот то, что обозначает оптическое преломление при перемене плотности сред, вот ось симметрии…

— Хорошо, достаточно. Иначе Сёриз тут запищит от смеха… — озорно, но предупреждающе глянула на подругу, — или его последствий. Спишем падение ваших интеллектуальных способностей на пекло. Мартин, это условная схема основных магистралей города — Сены и её набережной, основных бульваров и авеню с рю де Риволи, площадей-звёзд. Проще не передать.

— И этой простотой сокрушён!

— Но всё же ваша интерпретация любопытна. Вы помните девиз города?

— Fluctuat nec mergitur. [48]

— Унаследован от «Corporation des Nautes». В своё время, будучи корпоративным девизом, отражал роль города как речного порта. Так что водная тематика просачивается в различные пласты.

— Воистину. — И промурлыкал под нос: — Правь, Британия, морями: бритам не владеть реками. Правь, Британия, морями: бритам не парить над нами…

— Да уж, некоторые потоп могут и переждать, — приставила Сёриз руку ко лбу, чтобы лучше разглядеть тучку дирижабелька, забредшего в XIX округ.

— А что вы ответите на предположение, согласно которому конечная цель не в том, чтобы пристыдить, ужаснуть, наказать или свергнуть кого-то затоплением умбрэнергией? Допустим, что так, заполнив всё пространство, предполагается добраться до велума и очистить его или хотя бы равномерно покрыть его слоем, на котором история города будет написана заново?

— Простите, «велум»?

— Помните, мы говорили о накинутой вуали, на которой оставляет след машинное несовершенство? — Такого безмолвного и бездонного порицания, каковое источал взгляд Сёриз, в основном по отношению к Селестине, он не встречал со времён Итона.

— Ну что, Сёриз? Кое-что могла и забыть пересказать. Или перепутать, когда мы об этом говорили: до или после твоего отлучения. Замечу: оно вот совсем не помогло, так что это и твоя вина!

— Как скажешь, дорогая, у меня для дебатов чрезмерно оплавлен мозг. Мартин, вашу гипотезу я приму к рассмотрению, и возможно, мы вернёмся к этой теме позже, когда к вам будет больше доверия. Считайте ступенями инициации.

— Принимаю. То же, полагаю, касается и свечения? — Кивком, довольно благосклонным, это ему подтвердили.

— Позвольте неуклюжестью ответить на неуклюжесть. Вы упомянули, эм, «rhizométant»… я ведь верно запомнила? А если кто-то, скажем, постановит, что это не корневище, но гордиев узел, и его следует разрубить?

— Не столь элегантно-варварское решение, — под стать породившему его вульгарно-варварскому же вопросу, — как колумбово яйцо, но зависит от того, к чему применять термин. В любом случае это ведь лишь описательная модель. Что ей сделается от чьего-то наречения её не так, а эдак? Ха, в её системе координат это, пожалуй, будет просто ещё один способ восприятия и описания, один из множества других, а потому никакого вреда учинить не способен. Также позвольте напомнить, что по другой версии узел не перерубали: Александр принял во внимание конструкцию, вокруг которой узел был обвит, и манипуляциями с её частями решил задачу. О наличии того ярма отчего-то забывают. По чести говоря, Македонцу было бы куда сложнее без него, а так он имел дело с ограниченной структурой, обладающей осью и зависящей от сторонней поддержки. Бытие-корневище подобных общих осей не имеет. Просто представьте, что ваша сеть потоков, каналов и коммуникаций — всего лишь одна из плоскостей — срезов и выборок — развёртки. Протекающее в ней вы видите так, другой — иначе, в этом и весь спор, а рассечение узла — попытка подавить вашу точку зрения.

— Но ведь её и в самом деле можно разрушить! Мартин, не забывайте, что это не абстракция и не концепт.

— Можно. Да только уничтожить хотят ведь не её, а, позволю напомнить, вас. Мы ведь согласны, что это не простой акт деструктивного, отравляющего, самоубийственного анархизма? Ну, и потом, тогда я, помнится, пришёл к этой модели, когда мы обсуждали, что каждый может быть и зрителем, и актёром. О, каким богатством новых красок заиграли разговоры того дня! Быть может, взамен тех утраченных, что мы хотели отыскать? Но отвлекаюсь. Совету театралов до поры до времени выгоднее поддерживать зыбкость четвёртой стены, подогревать интерес к перемене позиции, указывать на саму реальность перехода, чтобы и вовлекать в постановку, и самим растворяться, раскочегаривая инертную массу, подстёгивать к перемене пропорций доминирующих кластеров. Ох, температурная тематика уже и в речь проникла.

Мартин раскошелился на новые порции солейгляса, и троица заняла одну из скамей. Сев, закинул голову, умеренно, не по-лошадиному, потрясая ей. Тот прогулочный дирижабль всё ещё дрейфовал в прохладной вышине. Во всяком случае, Мартин думал, что там должно быть свежее. А ещё выше висел тонкий полумесяц. И казалось, что в ближайшие минуты дирижабль напорется на его серебристый крючок и либо сдуется, увядая от невозможности плыть, либо незримый небесный рыбак вытянет его из небесной тверди — заколышется серебристая леска, накинута будет серебряная сеть… «Серебряные силки, серебряные тенёта…»

— Что-что вы такое сказали? — оторвались «кузины» от освежающего лакомства. «Да, это было вслух. Будь любезен, следи за собой».

— Так, случайное пересечение. И Бэзи упоминал использование серебра в своих целях, и на городском гербе, как мне помнится, серебряный корабль движется по серебряным волнам. И мне становится странно: если герб унаследован от корпорации, и вы, как понимаю, в той или иной степени её преемники, и волны те — умбрэнергия, потоки и каналы, то не вам ли, а не ему, следует работать с серебром? Но понимаю, что геральдика и мифы скупы на металлы, а потому не обращайте внимания.